Утренний туман над афинской гаванью растворяется медленно, нехотя, словно море не хочет отпускать ночь. Сквозь молочную пелену проступают мачты, потом паруса, наконец – корпуса кораблей. Среди них один особенный. Не самый большой, не самый красивый. Но самый загадочный.
Это корабль Тесея.
Тот самый, на котором герой вернулся с Крита, победив Минотавра. Афиняне берегут его как святыню. Каждый год совершают на нём священное плавание на Делос. И каждый год что-то в корабле ветшает – доска трескается, парус истончается, канат перетирается. Афиняне заменяют испорченное новым. Доска за доской. Гвоздь за гвоздём. Парус за парусом.
Прошли века. В корабле не осталось ни одной первоначальной детали. Ни единого гвоздя, которого касалась рука Тесея. Ни единой доски, по которой ступала его нога. Всё заменено. Всё новое. Но корабль по-прежнему называется кораблём Тесея.
Философы спорят: тот ли это корабль? Если да – что делает его тем же самым? Если нет – когда он перестал быть собой? После замены первой доски? Десятой? Последней?
Оставим философов их спорам. Обратим взгляд на восток, где в малоазийском Эфесе другой мыслитель стоит у другой воды.
Гераклит смотрит на реку. Та же река, что вчера. То же имя. Те же берега. Но вода – другая. Та, что была здесь мгновение назад, уже унеслась к морю. Эта, что сейчас касается его ног, через миг уйдёт дальше. Новая придёт ей на смену.
«Нельзя войти дважды в одну реку», – произносит философ, и эти слова переживут тысячелетия. Но он знает больше, чем говорит. Нельзя войти дважды в одну реку не только потому, что вода другая. Входящий тоже уже не тот. За мгновение между первым и вторым касанием воды что-то в нём изменилось. Какие-то клетки умерли, какие-то родились. Какие-то мысли ушли, какие-то пришли. Он входит в новую реку новым человеком.
Всё течёт, панта рей. Не метафорически – буквально. Течёт река. Течёт входящий в реку. Текут берега, только медленнее. Течёт само время, в котором происходит это течение.
Два образа. Два древних грека. Двадцать пять веков между нами и ими. И одна истина, которая не стала менее истинной от времени.
Мы – корабли Тесея, плывущие по реке Гераклита.
В вашем теле нет ни одной клетки, которая была в нём семь лет назад. Печень обновилась множество раз. Кожа сменилась десятки раз. Даже кости – эти твердыни организма – полностью перестроились. Вы – как тот корабль в афинской гавани. Все части заменены, но имя осталось. Паспорт тот же. Отражение в зеркале узнаваемо. Близкие говорят: ты.
Но это «ты» течёт, как река Гераклита. Мысли сменяют друг друга. Чувства накатывают и откатывают, как волны. Убеждения, которые казались гранитными, размываются и уносятся течением. Мечты, к которым вы плыли, оказываются миражами или меняют очертания по мере приближения.
Вы просыпаетесь каждое утро немного другим человеком в немного другом мире. Но просыпаетесь – вы. По крайней мере, так кажется. Так необходимо казаться, чтобы не сойти с ума от текучести всего.
Корабль Тесея продолжает плыть, хотя в нём не осталось ничего от оригинала. Река Гераклита продолжает течь, хотя вода в ней всегда новая. Вы продолжаете быть, хотя постоянно становитесь.
В этом парадокс. В этом трагедия. В этом – странная, почти невыносимая красота существования.
Мы хотим постоянства, но сделаны из изменений. Ищем твёрдую почву, но стоим на палубе корабля, который плывёт по реке. Цепляемся за берега, но берега тоже текут, только медленнее. Пытаемся остановить мгновение, но само это желание уже уносит нас дальше по течению.
И вот что удивительно: мы знаем это. Всегда знали. Каждый человек, если остановится и прислушается, почувствует это течение в себе. Почувствует, как меняется корабль его тела, корабль его личности, корабль его жизни. Почувствует реку времени, несущую этот корабль неизвестно куда.
