Дорогой читатель,
Позвольте начать с необходимого признания: эта скромная работа ни в коем случае не претендует на оригинальность. В конце концов, указать на отсутствие того, что две с половиной тысячи лет ищут лучшие умы человечества, – это примерно как заметить, что король голый. Требуется не особая проницательность, а лишь некоторая… скажем так, непочтительность к академическим мантиям.
Мы всего лишь берём на себя смелость зафиксировать одно небольшое недоразумение, начавшееся, по-видимому, в тот момент, когда первый философ решил, что у всего должно быть основание. «Должно» – чудесное слово, не правда ли? Особенно когда произносится с той непоколебимой уверенностью, которая отличает профессора философии от, скажем, сантехника. Последний, по крайней мере, знает, где находятся трубы.
Представленное исследование – если позволительно употребить столь громкое слово – представляет собой нечто вроде вежливого некролога. Не отдельному мыслителю, упаси Боже, а целой традиции поиска того, что барон Мюнхгаузен продемонстрировал как логическую невозможность. Примечательно, что философы восприняли его рассказ не как предостережение, а как методологическое руководство. Это примерно как если бы физики две тысячи лет совершенствовали технику хождения по воде, каждый раз объясняя неудачу недостаточной скоростью шага.
Должен предупредить: в процессе чтения некоторые академические репутации могут оказаться слегка… как бы это сказать… скорректированы. Автор приносит свои искренние сожаления всем, чьи портреты украшают университетские коридоры. Впрочем, не очень искренние. В конце концов, если человек две тысячи лет ищет чёрную кошку в тёмной комнате, особенно когда кошки там нет, определённая доля иронии представляется уместной.
Но – и это важно – в нашей истории есть подлинные герои. Те немногие честные души, которые имели мужество заявить: «Послушайте, а что если мы ищем то, чего нет?» Давид Юм, осмелившийся усомниться в самой возможности обоснования, и поплатившийся за это вежливым академическим остракизмом. Ницше, превративший отсутствие основания из трагедии в танец. Античные скептики, которые с самого начала всё правильно поняли, но были проигнорированы с той настойчивостью, с какой британцы игнорируют плохую погоду – то есть абсолютной.
Этим благородным отступникам, отказавшимся участвовать в коллективном самообмане, мы отдаём должное с искренним восхищением. Они предпочли неудобную правду комфортной иллюзии, интеллектуальную честность – академической карьере. В мире, где успех философа измеряется толщиной написанных томов, они имели смелость сказать: «А король-то голый!» За это им – наше уважение и бокал хорошего портвейна.
Остальным – искателям несуществующего, строителям воздушных замков, изобретателям всё более изощрённых способов вытягивания себя за волосы – мы предлагаем то, что полагается в приличном обществе: чай с печеньем и вежливую британскую улыбку. Ту самую, которая может означать всё что угодно, от «как интересно» до «Боже, какая чушь», но всегда остаётся безупречно корректной.
Следует также отметить, что данная работа ни в коем случае не является атакой на философию как таковую. Философия прекрасна в своей донкихотской решимости найти то, чего нет. Она трогательна в своём упорстве, достойна восхищения в своей изобретательности и, безусловно, развлекательна в своих неудачах. Где ещё можно наблюдать столь захватывающее зрелище, как блестящие умы, столетиями бьющиеся над задачей, которая по определению не имеет решения?
