Пролог – "Очистить" яц
Осень 1990. Fallbrook College уткнулся в жёлтые листья; они шуршат у фасадов, как старые страницы. Студенты идут на пары: кто-то смеётся у входа в библиотеку, кто-то курит, кто-то несёт книги под мышкой. Воздух несёт запах кофе и сырой земли; под ними, как тонкая подпись, лежит запах химии – эфемерный, едва различимый, будто напомнил о себе, чтобы никто не придал этому значения.
Лаборатория химии – комнатная тишина. Свет от больших окон пропускает осеннюю блеклость; лампы над столами горят ровно, без мерцания. На стене – плакаты с диаграммами и формулами, углы их закруглены от времени. Воздух в помещении плотный, как свод отчёта: стерильный, но пропущенный через человеческую усталость.
Профессор – Элизар Грейвс – сидит за своим столом. Пальцы у него тонкие, сухие, с пятнами, следами реактивов; их движения аккуратны, механичны. Журнал посещаемости раскрыт: строки ровные, чёрнила недавно подсохли. Он прописывает имена, делает пометки. Вся работа – как отчёт, как фиксирование фактов в государственном регистре. Но взгляд его не остаётся на бумаге; он смещён к окну, к коридору, к тому месту, где люди проходят и перестают быть объектами наблюдения, становясь материалом.
Трое идут по коридору. Они идут не так, как идут одиночки; они идут как сцена, выстроенная из трёх фигур.
Он видит: высокий парень в кожаной куртке – походка уверенная, плечи ровные. Второй – в очках, с книгой под мышкой; держит голову чуть наклонённой, как будто всегда измеряет расстояние до слов. Между ними – девушка, слишком тонкая для свитера, который висит на ней мешком; рыжие волосы, которые в свете окна кажутся огнём, но не греют. Они смеются. Их смех легок; он вписывается в шум кампуса, не нарушает порядка.
Профессор улыбается. Едва заметно. Он делает это так, как делает отчёт: метка в строке. Улыбка не рождает эмоций, она констатирует существование.
Ящик стола приоткрыт. Он открывает его рукой, медленно, как перед началом опыта. Внутри – стеклянный флакон, чистая, прозрачная жидкость. Крышка нацарапана ножом; буквы жесткие: ОЧИСТИТЬ. Слово вырезано не аккуратно, не по детски; это пометка, знак, приговор и инструкция одновременно.
Он держит флакон. Он не думает о морали. Он не думает о страхе. Он думает о балансе. Мысль о балансе – его постоянная линия, та, что соединяет теорию и практику, слово и действие. Для него человек – элемент системы; испорченный элемент – угроза не только индивиду, но структуре. Очистить – значит вернуть системе её соотношение частей.
В голове у него формулы. Не химические простые, а образные: соотношения памяти и времени; уравнения вины и забвения. В памяти всплывают имена предыдущих студентов – тех, что "исказились", те, что исчезли. Они появляются как строки в журнале, как пометки в старых отчётах, как блеклые фотографии, где глаза людей стерты.
Он смотрит на троих. Они ещё не знают, что стали частью уравнения. Они ещё не вошли в поле. Для них – это просто день, прогулка, шаги к лекции, к семинару, к паре. Для него – точка данных, которую нужно зафиксировать
ГЛАВА 1 – ХЛОЯ
Она появляется в коридоре как метка: свитер висит мешком, руки в карманах, шаг ровный и молчаливый. По кампусу ходят люди, кто-то спешит на семинар, кто-то разговаривает вполголоса; они проходят, не замечая её, или замечая так редко, что это похоже на проверку прибора. Хлоя держит тетрадь под мышкой; на обложке – след от воды, как бледное пятно. Она идёт в аудиторию, но её глаза скользят по стенам: объявления слоями, надписи, заклеенные плакаты, как старые раны.
Её имя – Хлоя. Ей двадцать. Специальность – литература. Вернулась после академического перерыва. Никто не знает, почему. Она молчит чаще других; молчание – её первая реакция и постоянная поза. Оно работает как фильтр: сокращает мир до самых необходимых линий. Люди рядом чувствуют его вес – не как слово, а как отсутствие – и начинают сомневаться в себе: сказали ли они что-то лишнее, могли ли они иначе взглянуть.
