Министр юстиции Алексей Иванович Покровский проснулся по своему обыкновению в шесть утра. Поцеловал еще спящую жену в лоб, отчего она поморщилась и что-то недовольно пробормотала во сне, и отправился принимать душ. После душа он с силой растерся подогретым махровым полотенцем и с ног до головы обсыпался детской ароматной присыпкой. Эта привычка осталась у него с детства, когда он впервые увидел по телевизору соревнования по греко-римской борьбе и был заворожен тем, как борцы перед боем окунали руки в тазы со спортивной магнезией, а потом размазывали ее по телу. В ванной комнате матери он видел баночку с тальком и стащил ее тем же вечером. Прежде чем лечь спать, Алексей щедро оросил себя им, втягивая при этом живот и расправляя плечи. Точь-в-точь, как это делали спортсмены, воображая себя одним из них. Он даже слышал крики болельщиков с трибуны, скандирующих его прозвище: «Крепыш! Крепыш!». Вспоминая об этом каждый раз, нанося присыпку на тело, он улыбался себе в зеркале той самой детской улыбкой, которая обычно пряталась от чужих глаз за холодной, отстраненной ухмылкой.
Закончив ритуал с обсыпанием, рука его сама потянулась к зеркальному шкафчику, где жена хранила свои кремы, пощелкал пальцами, размышляя, какую бы баночку взять в этот раз. Когда кончик его указательного пальца погрузился в емкость с кремом, пахнущего фруктами, в животе у Алексея Ивановича заурчало. Он прикрыл глаза и нанес крем на лицо, похлопывая по нему ладонями.
Накинув на плечи халат, мужчина спустился на первый этаж своего дома и проследовал на веранду, где для него уже был накрыт стол. Равнодушно кинув взгляд на омлет и фруктовый салат, Покровский позвал экономку и велел принести чего посущественнее. Несмотря на то, что Алексей Иванович неустанно следил за фигурой, стараясь держать себя в форме, поесть он все же любил. И особенно на завтрак, искренне веря: утренний прием пищи никоим образом не навредит ему. Вера эта была твердой и непоколебимой, ибо так учил его отец, человек властный и несомненно умный. Он запомнил своего отца, восседавшего во главе стола, изливающего на него нравоучения: «От того, каким был завтрак, зависит и то, как сложится весь твой день, и как ты поработаешь. Запомни, сын, ленивый человек утром много не съест. А ты же не хочешь прослыть лентяем? Лентяев никто и нигде не любит. Даже там», – говорил он, указывая вилкой куда-то вверх. «Ленность – это грех. И расплата …». Тут он замолкал и вкладывал в рот рулет из омлета с ветчиной, причмокивая от удовольствия.
Пока экономка готовила блины с яблочным вареньем, Алексей Иванович погрузился в удобное плетеное кресло с мягкими подушками и сделал несколько глубоких вздохов, наслаждаясь солнечным утром и свежим воздухом. Неожиданно блаженное выражение исчезло с его лица, сменившись мрачностью. Мужчина достал мобильный телефон из кармана халата и набрал номер из списка контактов.
– Через час буду у вас. Бассейн, массаж, парикмахер, – отчеканил он и отсоединился.
После завтрака, пребывая в прекрасном настроении, Покровский облачился в уютный спортивный костюм и вышел из дома. Черный Mercedes Maybach застыл у выездной дорожки, в ожидании своего хозяина. Машина походила на большое красивое животное, подставившее спину ласкающим теплом солнечным лучам. Водитель медленно прогуливался вокруг мерседеса, заложив руки в карманы, внимательно осматривая его сверкающие бока, точно наездник, оценивающий внешний вид своей кобылы, прежде чем вскочить на нее и с гордостью пронестись перед восторженными взорами зрителей, застывших в тревожном, щекочащем нервы ожидании на трибунах ипподрома. Его глаза-буравчики блаженно скользили по гладкой, отполированной поверхности мерседеса, начищенным до блеска ручкам и стеклам. Увидев отражение шефа в черном глянцевом покрытии, он подскочил на месте, присвистнул от неожиданности, и немедля кинулся открывать заднюю дверь.
