Всем мамам и отважным женщинам
посвящается...
– Я скучала… – шепчу скороговоркой в любимые губы.
Он не отвечает, молча накрывает мои губы своими – полными, с
легким запахом табака и мускуса. Впервые я ощутила эту дурманящую
смесь полгода назад, когда Дан пришел в мою комнату и закрыл дверь
на ключ, позабыв о моральных ценностях и о сне. В тот роковой день
моя жизнь разделилась на До и После.
До – обычная двадцатилетняя девчонка с мечтами о светлом
будущем. После – опасающаяся за каждый свой шаг, жест, слово, но
дико влюбленная в единственного мужчину. Никто не должен узнать о
запретной любви к собственному сводному брату. Ни родители, ни
знакомые. Никто не должен узнать о маленьком секрете, кроме
Дана.
Вскоре я расскажу ему все…
Дрожу в его руках, одергиваю его, когда слышу шорох за дверью,
но Дан быстро переводит все внимание на себя, затягивая меня в омут
порочной любви. Всегда боюсь, что нас вот-вот застукают, но он
успокаивает меня мягким шепотом на ушко:
– Доверься мне, Эльза…
Когда чувства настолько обнажены, мы не замечаем ничего вокруг.
Для меня существует лишь он – человек, вокруг которого крутится
весь мир. Эмоции съедают, бросают в бездну, из которой нет выхода.
Но он не нужен – ведь рядом тот, чьи чувства взаимны, насколько бы
запретными и неправильными они не считались.
Ощущение, что мы не виделись вечность. У меня накопилось столько
новостей, мне так много хочется ему сказать! Во многом признаться.
Я бы…
Позже, все позже…
– Что здесь происходит?
Наше уединение прерывает резкий щелчок выключателя и громкий
стук двери о стену. Моя комната наполняется ярким светом, ослепляя
и выставляя напоказ меня в объятьях любимого сводного брата,
которого не хочется отпускать даже под пристальным взглядом наших
родителей. Дан небрежно поправляет футболку, облегающую
атлетическое тело, а я стягиваю вниз подол платья, не смея
взглянуть на маму. Так легко попасться. В моей комнате. В поздний
час, когда родителей не должно быть дома.
– Может, ты, Даниил, объяснишь, в чем дело? – грозный голос
отчима заставляет застыть на месте. Мне было бы комфортнее, если бы
я ощутила поддержку Дана, но он стоит далеко от меня и бесстрашно
глядит на своего отца. – Ты забыл о нашем уговоре?
О каком уговоре? О чем он говорит?
– Нет, не забыл, – серьезно произносит Дан. – Это просто
ошибка.
Вряд ли он замечает, как замирает мое сердце после этих слов и
больше не желает биться. Знаю, Дан специально говорит так, чтобы
защитить нас. Защитить меня… Сердце радостно отстукивает в груди.
Тук-тук. Тук-тук. Он заботится обо мне. Он любит меня.
Наши чувства всегда будут взаимны.
– Хорошо, что ты осознал это, – со сталью в голосе заявляет его
отец. – Завтра у нас вечеринка в честь помолвки. Твоей невесте не
стоит знать об “ошибке”.
Невесте?
Отчим окидывает меня презрительным взглядом, словно рядом с его
сыном стоит мусорный пакет, а не падчерица, и покидает комнату.
Вслед за ним, отсканировав меня стальными глазами, выходит
мама.
Слова отчима проникают в самую грудь, добираются до сердца и
разбивают его на тысячу осколков. О какой невесте говорил Григорий
Викторович? О той стерве, которую Дан бросил полгода назад? Если о
ней, то почему Дан молчит?
– Не смотри на меня так, – Дан первым нарушает тишину, когда
сердитые родители оставляют нас наедине, не закрыв дверь моей
комнаты.
– Как мне еще на тебя смотреть?
Ярость вскипает внутри меня вперемешку с горечью. Смотрю в
спокойные глаза самого дорогого человека на свете. Они теряют
зеленый оттенок, становятся чисто серыми. Ледяными. Они заставляют
меня дрожать от страха и неизвестности. От отчуждения и холода,
которыми в один миг наполняется моя комната.
