Одиннадцать лет назад
В распахнутые окна осторожно
заглянул ветерок, неторопливо прогулялся по комнате. Поиграл с
пылью в лучах солнца, переключился на подол голубого платья
десятилетней девочки. Почему-то пугливо отшатнулся от женщины с
бездонными черными глазами, как будто знал о ней что-то
мрачное.
В учебной комнате девочке было
скучно. Болтая ногами с приспущенными туфельками, она сложила руки
под подбородком и тоскливо смотрела в окно. Четкая речь учительницы
проходила мимо ушей, сжавшись до монотонного бубнежа.
— …уже тысячу лет. Никто за это
время так и не успел пересечь границу. Были прецеденты, однако ни
один из смельчаков не вернулся живым. Тем не менее, попытки
продолжаются, несмотря на абсурдность… Эрида, ты меня не слушаешь?
Эрида!
Девочка вздрогнула и потупилась.
— Прости, Архелия, —
протянула она, но в голосе вины не прозвучало. Слова стали скорее
данностью, нежели искренним извинением.
Архелия подвинула стул и села
напротив Эриды. Строгая учительница осуждающе поджала губы и
нахмурила черные брови.
— Эрида, что я только что
сказала? — вкрадчиво спросила Архелия. Этот тон в былые
времена приводил в смертельный ужас врагов, но девчонка даже не
испугалась. Прекрасно знала, что Архелия питает слабость к
маленькой родственнице и никогда не обидит свою любимицу.
Эрида надула губы и закатила глаза.
Она никогда не любила историю. Да и большинство других предметов,
где нужно было сидеть в учебной комнате и корпеть над пыльными
фолиантами, пропитавшимися пылью и нудной энергией жизни ученых.
Особенно горько было, когда в тот же момент под окном
разворачивалось настоящее веселье.
Архелия проследила за взглядом своей
ученицы и усмехнулась. Ну да, и как она раньше не обратила внимание
на звон стали, ударяемой о сталь. Звук сталкивающихся мечей стал
таким привычным за последнее время, когда Эдгар стал лично
тренировать Рейна.
Раньше Рейна, старшего брата Эриды,
тренировал его отец Катрей. Однако в последнее время
семнадцатилетний юноша, почувствовав власть и безнаказанность, стал
вести себя разнузданно: драться в кабаках, кичиться своим
происхождением, пренебрежительно относиться к слугам. Последней
точкой стала ситуация, когда Рейн, будучи пьяным, ударил торговца
вином за отказ обслужить его и компанию в середине ночи и пригрозил
казнью. С тех пор Эдгар заставлял Рейна вставать на рассвете и до
полуночи терзал его разными видами тренировок. «Я выбью из него всю
шальную дурь», — с садистским удовольствием обещал Эдгар,
разминая плечи.
Эрида этого не знала. Думала, её
обожаемый брат сам попросил Эдгара позаниматься с ним. Рейн ведь
такой хороший и наверняка решил усовершенствовать свои навыки,
чтобы в будущем стать самым лучшим королем.
И мятежное сердце Эриды тянулось
туда, во двор. Она тоже хотела взять в руки меч (ну хотя бы
тренировочный, из дерева!) и начать размахивать им, встав плечом к
плечу с Рейном.
Катрей считал, что Эрида слишком юна
для подобного. Князь безумно любил свою дочь и к её здоровью
относился очень трепетно, каждый синяк и царапина приводили его в
ужас. Особенно из-за того, что Эрида не обладала способность к
регенерации, как Рейн. Маленькую принцессу оберегали сильнее, чем
любое самое драгоценное сокровище в мире.
А малышка хотела свободы. Архелия
видела это в её серо-голубых глазах, которые были похожи на глаза
Кассандры не только цветом, но и желанием оказаться за пределами
золотой клетки. Такое желание не угаснет. Не в этой вольной
душе.
Из всей семьи пока только Архелия
осознала, что Эрида не станет безвольной тихой принцессой. Как бы
Катрей ни пытался укрыть дочь от всех опасностей и бед, совсем
скоро, слишком скоро, она вырастет и расправит крылья. Тут только
два варианта: Эрида либо сбежит, возненавидев свою семью из-за
излишней опеки, либо уйдет подготовленной, тренированной, чтобы
однажды, после долгих и увлекательных приключений, вернуться в
родной дом.
