Отчаянье гнало вперёд. Тёплый свёрток у груди не давал
остановиться или повернуть назад. Выхода нет. Остаться означало бы
потерять самое дорогое, что у меня есть — сына.
Я продиралась сквозь густую листву окончательно убеждаясь, что
заблудилась. Этого и следовало ожидать. Непроглядная ночь. Пусть я
скрываюсь здесь полгода, но в такие дебри никогда не заходила
понимая, что без помощи не выйду.
Сын заворочался, недовольно покряхтел.
— Спи, мой хороший, спи, — поправила сползшее с головки одеяло,
крепче прижала к себе, легонько поцеловав. — Я тебя никому не
отдам.
Сколько я бегу? Посмотрела наверх, но густые ветви надёжно
скрывали луну.
Я же ничего не хотела, ничего не просила. Сбежала, чтобы никто
не узнал о моём позоре.
Наивная Эмелисса, думала, подарила себя Гаррету, чьё имя сладко
сжимает сердце в предвкушении. Глупая Эмелисса. Он даже не знает
меня и никогда не смотрел в сторону безродной сиротки. Чудовищная
ошибка, жестокая месть ни за что обрушились утренней горечью
осознания. Надменный смех до сих пор звенит в ушах, рвёт сердце в
клочья. И только бесценный дар, в моих израненных в кровь руках,
даёт силы жить и надеяться на лучшее. Мой маленький Адаир. Ради
него я готова на всё.
Неожиданно ветви расступились, выпуская меня на широкую
поляну. Здесь можно дождаться утра и по светлому найти нужную
дорогу. Больше бежать не могу. Мне надо отдохнуть.
Стоя в центре освещённой поляны успокаивала сбившееся дыхание.
Вздрогнула, услышав хруст за деревьями. И ещё один.
Оглянулась, но никого не увидела. Вновь ломается сухая ветка,
низкий, утробный рык дополняет его.
Ой, мамочки.
Я знаю кто это и всё равно не могу поверить, что сбежав от
одного зверя, угодила в лапы к другим.
Крепче прижимаю сына к груди, медленно отступаю. Ищу куда бы
спрятать ребёнка, но ничего подходящего не вижу. Волки осторожно
выходят под свет луны, слегка пригибая морды, скалясь.
Мне не спастись и сына спрятать некуда.
— Неприятная встреча, неправда ли? — голос ненавистного мне
человека издевался.
Теперь понятно почему волки не спешили нападать. Гардар
сильнейший маг в городе, одно движение руки и от волков только
пепел останется. Это я слабенькая магичка, которой нечего
противопоставить хищнику.
Насмешка судьбы тот, кто играючи разрушил мою жизнь сейчас может
её сохранить. Если захочет.
— Что-то ты не сильно разговорчива сегодня, Эмелисса.
Страшно?
— Мне? Да, — я слежу и за мужчиной стоящем в тени,
только кипенно-белая рубашка выделяется в темноте, и за
волками.
— Правильно. Хоть на это ума хватает.
Вести светские беседы мне совсем неинтересно, но и просить этого
зверя так же бесполезно, как и волков.
— Отдай сына и я спасу твою никчёмную жизнь.
— Никогда!
— У выброшенной сиротки гордость?
— Я не отдам вам моего сына.
— Нашего, — он поморщился, словно кислого выпил. — Он мой
наследник. Древо рода выпустило новую ветвь. У тебя нет выбора.
Волки в нетерпении переминались, поглядывали на Гардара,
постепенно приближаясь ко мне.
— Я не отдам своего сына, — от страха тряслись поджилки, но я
скорее умру, чем, как родители, откажусь от своего ребёнка.
— Ну как знаешь, — он пожал плечами и отвернулся, делая
шаг.
Волки поняли, что сильнейший разрешил охоту и кинулись ко мне.
Прижав сына к груди, упала на колени закрывая его собой, пряча в
коконе рук. Остаётся надеяться, что Гардар всё же спасёт моего
мальчика.
— Светлого дня, Эмелисса, —
круглолицая женщина тепло улыбалась.
— Светлого, илла Далия. Ваш заказ
готов, — я достала баночку с кремом и мешочек с травяным
сбором.
— Милочка, твой крем просто чудо. С
тех пор как ты поселилась у нас моя кожа расцветает с каждым
днём.
