Школа Добра 2

Весна в этом году выдалась солнечно-яростной. Буйное цветение садов сводило с ума тяжёлым ароматом и жужжанием пчел. Небо было неестественно синим, птицы слишком громкими, ветер назойливым, а воздух невкусным. Ничто не радовало. И единственной эмоцией, которая приходила на смену досаде, была злость.

– Я видел ведомость! – С трудом сдерживая клокочущую ярость, Александр наклонился вперед, положив сжатые в кулаки руки на ректорский стол. – Юла сдала экзамены.

– Конечно, сдала. – Вельзевул Аззариэлевич довольно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Не думал, что ты сомневаешься в её способностях. Напрасно. Сейчас, когда ничто не отвлекает её от учёбы, выяснилось, что она не просто способная, а очень талантливая.

Александр раздражённо откинул челку с глаз и прошипел:

– Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Вы… почему мне не сообщили, что она приезжала в Школу на сессию? Проклятье! Меня же всего восемь дней не было!

– Она уложилась в четыре, – сыто усмехнулся ректор Школы Добра. – Говорю же, очень талантливая.

Алекс закрыл глаза и подышал с минуту, пытаясь взять себя в руки. Не то чтобы Вельзевул Аззариэлевич никогда не видел вспышек его ярости, но...

– Почему? – упрямо процедил молодой человек и глянул на ректора из-под насупленных бровей.

– Ответ всё тот же. Она не хочет тебя видеть.

И тут Виног всё-таки вспылил.

– Это издевательство какое-то! – воскликнул он, впадая в праведный гнев! – Когда все в унисон пели о том, что Юле лучше спрятаться, я не возражал. Когда уговаривали, что ей необходимо время, согласился. Когда убеждали не мешать ей принять верное решение самостоятельно, я ждал. Теперь же, такое впечатление, с ней видятся все, но только не я.

Александр бросил на ректора страдальческий взгляд и неслышно попросил:

– Мне очень надо с ней поговорить. Пожалуйста.

Вельзевул Аззариэлевич перевёл взгляд с взволнованного юного лица на окно и засмотрелся на весеннее небо. Осознав, что ректор не собирается никак реагировать на его просьбу, молодой человек мстительно сощурился и процедил:

– Если бы вы не взяли прошлой зимой на работу этого… этого гада…

– Рода, – автоматически исправил пан Ясневский. – И он здесь не виноват. Хочешь поговорить с Юлой? Найди её сам и разговаривай, сколько душе угодно.

– Найди и поговори, – передразнил Александр. – Если её собственный отец найти не может…

– Собственный отец её не ищет. С собственным отцом она еженедельно посредством твоего зеркала разговаривает.

– Зар-р-раза! – Алекс в сердцах стукнул кулаком по раскрытой ладони. – Есть хоть кто-то, кроме меня, с кем она НЕ разговаривает?!

За истекшие четырнадцать месяцев Александр вспомнил каждое слово, каждую мысль. Проклятье! Кажется, даже каждый вздох о Юле, но так и не понял, из-за чего она могла на него обидеться.

Четырнадцать проклятых всеми богами месяцев он даже следа её найти не может. Нет, с одной стороны, счастье, что ей удалось так хорошо спрятаться. И при Светлом дворе до сих пор никто не знает, что она элементалист. Что же касается Тёмной короны… С тёмными он договорился. Ну, или, по крайней мере, сделал вид, что согласился на их условия.

С другой же стороны – и эта сторона угнетала и доводила до бешенства – Юлка пряталась не только от светлого двора, но и от него, Алекса.

Не представляя себе, впрочем, насколько же он упёртый. Гораздо упрямее одной мелкой вредины. Пусть прячется, пусть... Но вот когда он её отыщет, то сначала всыплет, как следует, за испорченные нервы и седые волосы, а потом обнимет, и поцелует так, чтоб и думать забыла, как от него убегать.

– Павлик вот давеча жаловался, что она вернула его подарок, – доверительно сообщил ректор, надеясь этой новостью улучшить парню настроение. Александр, действительно, криво усмехнулся и проговорил: