Это было истинное сумасшествие.
Крики, запах крови, удушливый дым. Ангар пылал в нескольких местах,
и никто не стремился тушить огонь. Всем было совершенно не до
этого.
Они уже почти были здесь. Я их
слышала – ритмичный топот десятков ног.
Где-то снаружи рвануло, и земля под
ногами отдалась гулом. Я никого не видела и не слышала. Шейн сказал
ни под каким предлогом не высовываться на поверхность, но я не
послушалась. Но ведь кто-то должен был вернуться за раненым
разведчиком. Да и что толку-то было сидеть в бункере, кого
кроктарианцы не вытравили газом, тех просто завалило от очередного
взрыва, превратив бункер в душную, пыльную могилу.
Если бы только добраться до того
люка, который показал мне брат.
Но между мной и заветным
спасительным ходом было более ста пятидесяти метров, а в этом аду
на их преодоление потребуется целая жизнь. Но я должна хотя бы
попытаться, хотя бы попробовать.
Стиснув зубы, я зажала рану на боку
ладонью и снова поползла в сторону железных контейнеров. Где-то
сзади раздался крик, я обернулась, но в густом задымлении
разглядеть ничего не смогла. Топот приближался, мне было уже никак
не успеть.
Может, они убедятся, что тут все
погибли, что почти ничего и никого не осталось после обстрела,
кроме нескольких раненых, и уйдут?
А мне просто нужно попытаться
спрятаться среди плотно стоящих контейнеров, авось не отыщут.
Где-то на улице послышался окрик, и
спустя минуту в светлой широкой полосе, что прошила задымление,
попадая в распахнутые ворота ангара, появились высокие тени.
Кроктарианцы шли слаженным отрядом,
держа наперевес оружие. Высокие, все в чёрном, с закрытыми шлемами
на головах. Их топот отдавался животным страхом в мозгу, плавил
внутренности в жидкую обжигающую магму.
Я заползла за один из контейнеров и
скривилась от боли. Рана не была серьёзной, но кровоточила и была
открытыми воротами для инфекции. И даже если я смогу сбежать, что
маловероятно, то могу просто не добраться до своих за медицинской
помощью. А свою сумку с медикаментами я потеряла, когда меня
отбросило взрывом как раз на ту развороченную бочку. Я приземлилась
боком, ржавый металл, слава Богу, скользнул лишь по рёбрам,
распоров кожу, а потом я свалилась на землю. Если бы сантиметров
пять ниже, то меня бы уже не было. И кто знает, может тогда бы всё
закончилось намного проще.
Из моего укрытия было хорошо видно
пришельцев. В центре остались пятеро, а остальные бросились
россыпью по ангару. В том числе и в мою сторону.
Я притихла, но сердце колотилось так
сильно и так громко, что хриплое дыхание не получалось давить в
горле. Подобрала колени и уткнулась носом. Зажмурилась, когда
услышала шаги совсем рядом.
И чуда не произошло.
Уже через пару мгновений задохнулась
от боли, когда крепкая рука в жёсткой перчатке вцепилась мне в
волосы и вытащила волоком из укрытия.
Меня и ещё человек шесть швырнули
под ноги тем пятерым, что стояли в центре ангара. Я упала лицом
прямо в пыль и гарь, едва не взвыв от боли в боку.
— Больше никого, — минут через
десять отчитались те, кто рыскал по ангару. — Остальные мертвы или
сбежали. Что делать с этими, командор?
При последнем слове я вздрогнула. Но
ведь это просто звание, их таких сотни.
— Расстрелять, — спокойный ответ, и
голос, очень схожий с тем, что я слышала неоднократно, только чуть
более низкий и хриплый.
Сзади послышался короткий отрывистый
свист — так их оружие приводилось в готовность. Я глубоко вдохнула
и выпрямилась. Даже умирая, стоя на коленях, можно выглядеть
достойно Земли. Видит Бог, я боролась. Защищалась. Делала всё, что
могла для своего дома и своей расы.
Мою руку нашла влажная ладонь. Я
посмотрела в сторону и узнала Нину — нашу кухарку. Молодая женщина,
добрая и мягкая. Она молчаливо плакала, глядя на меня. Мне тоже не
хотелось умирать, но я давно смирилась с мыслью, что рано или
поздно придётся. Таков сейчас наш мир. Цель — принести как можно
больше пользы общему делу, борьбе. И мы с Ниной сделали, что
смогли.
