Бутылки с противным лязгом упали в мусорное ведро, отчего оно
покачнулось и перевернулось, а его содержимое — то, что Оливия
собирала на протяжении последних трёх часов, высыпалось
обратно, на уже почти чистый пол.
Прекрасно! Такими темпами уборка в этом проклятом доме затянется
не на четыре дня, как планировалось изначально, а на четыре месяца!
А то и года!
Мученически застонав, она начала устранять катастрофу, проклиная
и этот дом, и всю родню мужа, которая настояла на его
приобретении!
«Раз уж так хотели, чтобы мы поселились неподалёку, так и
помогли бы с уборкой!» — зло размышляла Оливия, оттирая плиту от
векового слоя жира, уже задыхаясь от запаха чистящих средств.
Вместо того, чтобы купить НОВЫЙ дом, пусть и далековато от центра,
они приобрели давно пустующую рухлядь, в которой, судя по
состоянию, время от времени ночевали лица без ПМЖ, даже после
своего ухода оставившие в этом месте кучи напоминаний о
себе…
Её передёрнуло.
«Майлз получил серьёзную травму, Оливия»
«Ему лучше жить и восстанавливаться среди родни, неужели так
трудно понять?!»
«Ты должна быть с мужем и в горе, и в радости — или брачная
клятва ничего для тебя не значит?»
В горе и радости — но не в окружении вездесущих родственников,
которые умудрялись донимать своим присутствием, даже проживая на
другом конце графства! Что же будет теперь, когда их дома разделяет
одна короткая улица?!
— Да уж, сарай сараем!
Оливия обернулась и увидела свою мать, которая с нескрываемым
отвращением разглядывала помещение. Мэйв Томпсон, одетая как всегда
с иголочки, выглядела донельзя несуразно в обстановке полной
разрухи и запустения.
— Привет, мам.
Нервно поправив сумочку, она проговорила:
— Дорогая, идём скорее на улицу, не то боюсь, что внесу свою
лепту в засорение этого дома.
Идея была здравой. На улице пахло дождём и осенью. Свинцовые
тучи, красиво оттенявшие уже начавшие золотиться листья деревьев,
грозились в любой момент щедро полить мамин новенький Land Cruiser,
припаркованный немного в стороне. Наверное, это она специально,
подумала Лив, чтобы не позориться.
— Прости, что приходится стоять, мам. Не уверена, что в этой
хибаре найдётся хоть что-то, на что можно сесть без страха быть
съеденной микробами.
— «Хибара»! – Мать скривила губы. — Что за выражения, Оливия
Роуз?!
— Всего лишь называю вещи своими именами, — отозвалась она и
устало прислонилась к дверному косяку. Прикрыв глаза, осознала,
насколько сильно вымоталась.
— Считаешь хорошей идеей прижиматься к двери? Мерзость
какая…
— Всё равно эти вещи подлежат сожжению, как только я всё отмою….
Так что разницы нет. Хоть убей, не понимаю вашу с матерью Майлза
упёртость в нежелании нанять клининговую компанию!
— Я говорила тебе сотни раз: жена должна сама облагородить
семейное гнёздышко, натереть каждый болтик, чтобы потом с гордостью
назвать дом своим!
— Для этого достаточно сделать генеральную уборку и развесить на
стенах картины, а то, на чём настояли вы — безумие и
издевательство! Ах, ладно… не бери в голову.
Маму невозможно переубедить. Ни в чём и никогда. Она старалась
чаще напоминать себе, что мама всегда хотела для неё лучшего, а то,
что их понимание «лучшего» разительно отличались — только её,
Оливии, проблемы. В конце концов, это лишь означает её
неспособность оценить заботу любящего человека.
В выборе профессии…. Места жительства…. И будущего мужа, чего уж
там, хоть и не напрямую. Однако Лив была молода и импульсивна,
когда встретила Майлза, а мама всячески подталкивала её мысли в
нужное русло, стоило ему появиться в поле их зрения….
— Иногда, Оливия Роуз, у меня складывается впечатление, что ты
утратишь смысл жизни, если с первого раза согласишься со мной! В
конце концов, ты ведь заметила: в итоге всё всегда выходит так, как
я сказала! И результатом довольны все!
