Такое не забывается. Никогда.
Такое живет в сердце, разъедая его стенки. Такое не лечится. Даже
хирургическим способом. К такому привыкаешь, смирившись, потому что
знаешь: это единственный способ жить дальше.
Первая любовь. Она такая чистая,
искренняя и будто бы вечная. Так кажется, когда по уши вляпался в
это жестокое чувство. Но она не вечная. Любовь постепенно разъедает
твои внутренности, делает психику нестабильной, а тебя - слабой и
неустойчивой. Она приносит такую невыносимую боль, от которой жить
не хочется. Ты разбиваешься вдребезги, собираясь после по
микрокусочку. И не факт, что ты когда-нибудь станешь прежней.
Целой.
Особенно, когда любовь
запретная. Неправильная. Грязная. Сумасшедшая. Тайная. Но суть в
том, что ее все равно раскрывают. Вас разлучают, отправляя по
разным странам, без способа связаться. Вас разрушают. Вас
избегают.
Потому что так нельзя. Что
скажут люди о вашей связи? Позор на семью! Полное неприятие
родителей и отказ от разговора, потому что вы брат и сестра. Хоть и
сводные.
***
Холодно, сегодня чертовски холодно.
После знойного Лос-Анджелеса погодка сибирского городка кажется
особенно холодной. Кутаясь в безразмерное худи, девушка вышла из
здания аэропорта. Многое изменилось за четыре года в родном городе.
Резкий контраст между тем, чтобы было и что есть сейчас, режет
глаза.
А ведь она помнит в мельчайших
подробностях, как ее прогоняли отсюда, в какой спешке провожали на
самолет.
Девушка поежилась от нового порыва
ветра и воспоминаний. Ее голые ноги покрылись мурашками. Еще бы!
Короткие шорты не способствовали спасению от утренней прохлады.
Ее никто не встречал, хотя она не
делала из своего приезда сюрприза. Ее настойчиво и даже в приказной
форме вернули на родину, ведь в их семье важное событие: свадьба
брата. Алексия не видела в этом событии повода для возвращения.
Наоборот, она видела очевидную причину остаться в ссылке еще на
пару десятилетий. Но родители снова все решили за нее. И девушке
приходится преодолевать такое огромное расстояние, чтобы в
очередной раз потрепать и так расшатанные нервы. Девушка
чувствовала, что после поездки домой, ей придется посетить
психотерапевта и снова сесть на таблетки. Это было неизбежно.
Во-первых, выслушивать наставления
мамы и отчима само по себе наказание. Во-вторых, свадьба брата тоже
не сулила ничего хорошего. В-третьих, вернуться в дом, где хранится
столько воспоминаний, безжалостно. И, наконец, в-четвертых, встреча
с ним. Хотя это нужно было поставить на первое место.
«Веселое будет времечко»,- кричал
сарказм в голове, и Лекс не собиралась с ним спорить.
Таксист посигналил, выводя из
ступора брюнетку.
- Вы едете? – прокричал водитель из
открытого окна.
Лекс только кивнула, а после
забралась на заднее сидение. Из багажа у нее была с собой лишь
маленькая спортивная сумка. Здесь она не собиралась оставаться
надолго.
Пейзаж мелькал за окном. Дома, улицы
сменяли друг друга. Вот уже закончились многоэтажки. Вот уже
показались островки густого леса по обе стороны от дороги. Вот уже
виднеются первые элитные коттеджи.
Отчего-то стало волнительно. Сердце
бешено застучало. Руки молниеносно взлетели вверх, начиная теребить
завязочки на худи. Ее бросило в жар, а затем резко в холод, когда
машина остановилась около знакомого забора. Паника. К ней неумолимо
приближалась паника. Она понемногу начала захлестывать сознание.
Алексия пыталась справиться с ней, глубоко дыша. Но звон в ушах
начал отражаться болью в висках, сбивая дыхание.
Она не сможет это сделать. Не сможет
зайти в дом. Не сможет увидеть родных. Его.
- Девушка! Девушка! – кричит
водитель, не замечая, как пассажирку трясет. – Приехали!
