— Эй, красавица, еще две кружки пива! И отхлебни пенку! Тебе
пенка, мне пиво!
— Где мой окорок? Сколько ждать?
— А я вот так! А еще вот так! Че, сожрал? Сожрал? Мои монеты
гони!
— Отдавай мою долю, свинота! Или я тебя прямо тут на ремни
порежу!
— Ох, какая женщина… Мечта… Иди ко мне на коленки… Вечерком в
комнату мою придешь? Сколько?
— Ирри, он тебе докучает?
— Эй, приятель, я просто спросил… Ай! Ну зачем сразу об стол???
Я все понял, понял я!
Ирри кивком поблагодарила здоровенного Дождика, вышибалу самых
устрашающих размеров и нрава, прозванного так, потому что нашли его
двацать лет назад на крыльце этой таверны… Прямо под начинающимся
ласковым дождиком лежал и смеялся, ловя ручками капли.
С тех пор прошло много лет, маленький Дождик вырос, из милого
пухляша превратившись в жестокого и серьезного зверя, а имя
осталось…
Дождик прижился в таверне и, судя по настрою, уходить вообще не
планировал, наверняка считая, что за пределами таверны нет ничего
стоящего.
В принципе, похоже, так оно и было.
Ирри в последнее время склонялась к такому же мнению.
Проследив, чтоб обиженный Дождиком приставала оплатил свое пиво,
она двинулась дальше, ловко лавируя между столами, уворачиваясь от
лап разномастных мужиков, периодически норовящих хватануть ее за
задницу.
Обычно их было не особенно много, Дождик умел наводить порядок и
насаждать правильное поведение на вверенной ему территории, но в
последнюю неделю, из-за наводнивших город солдат, ситуация
стремительно менялась.
Таверна, которой владела Ирри, была на хорошем месте и на
хорошем счету. Здесь не разбавляли пиво и запекали лучший в городе
окорок. И цены тоже были лучшие.
Потому нечего удивляться, что тут всегда было полно народу.
Солдаты и даже кое-кто из офицеров, разведав хорошее место,
таскались сюда чаще, чем на плац, и далеко не всегда за пивом и
окороком.
Аппетитная хозяйка таверны тоже привлекала посетителей, словно
мед мух.
И в любое другое время Ирри была бы рада такому наплыву, потому
что народ — это деньги, а деньги — это свобода…
Но сегодня что-то тревожило ее, беспокоило. В груди с самого
утра поселилось стойкое ощущение надвигающегося хаоса, чего-то
ужасного, того, что оборвет ее спокойное и сытое существование в
этом городе и заставит в очередной раз поменять жизнь. Не по своей
воле.
Ирри привыкла доверять ощущениям, они никогда не подводили.
В последний раз такое было как раз перед тем, как ее отца,
генерала Герина Саввона, героя войны, орденоносца и прочее, прочее,
прочее… Повесили. По ложному обвинению в предательстве императора и
шпионаже в пользу Нордарии. Расследование было проведено
молниеносно, большая часть офицеров гарнизона с неприкрытой
радостью поддержала его итоги… И орденоносного генерала повесили,
как обычного изменщика, на площади, перед толпой народа. И никакие
прошлые заслуги не помогли.
Ирри сморгнула непрошенные слезы, потому что слишком явно перед
глазами эта сцена встала.
Хорошо, что младшая сестренка ее, Рути, Рутгерда Саввон, не
видела казни отца. Она бы точно что-то сотворила, бешеная,
невыдержанная, дерзкая.
Но Рути как раз была в отъезде по своим таинственным делам, о
которых не знал никто, кроме, пожалуй, ее наставника и самого
генерала Саввона, без одобрения которого подобное наставничество
было бы невозможным…
И Иргерда, никогда не одобрявшая тайных занятий своей сестры, в
этот раз была несказанно рада, что все случилось в ее
отсутствие.
И казнь отца, и внезапный удар, случившийся с мамой…
— Ирри, он тебя расстроил? — грубый голос Дождика спугнул
нахлынувшие воспоминания, Ирри моргнула, приходя в себя, благодарно
улыбнулась парню, помотала головой.
— Все в порядке, Дождик, не волнуйся… Просто как-то неспокойно
мне сегодня…
