***
Думала ли я, что захочу сбежать с
собственной свадьбы?
Если честно, думала. Все те три
месяца, что шла подготовка, я мечтала о том, как смотаюсь куда
подальше. Мысленно собирала чемоданы и покупала билет в один
конец.
А ведь начиналось вполне неплохо.
Вова сделал мне предложение в
ресторане, встав на одно колено и произнеся трогательную речь о
любви. Банально, конечно, но он вообще консервативен в таких
вещах.
Разве я могла отказаться?
Могла, конечно же, но тогда вставал
вопрос: а чего я мучаю человека? Раз встречаемся, надо жениться.
Логично? Вроде бы да.
Короче говоря, мы наметили свадьбу. И
понеслась. Вова с энтузиазмом выбирал ресторан и угощения, а я
занималась тем, что ничего не делала. Меня с моим «креативным»
подходом попросту не допустили до подготовки. Мой жених кайфовал от
всей этой суеты, мне же оставалось вяло таскаться за ним и
соглашаться на всякую ересь.
Зря я вообще ввязалась в эту
авантюру, но Вова умеет настаивать, и вот — я стою в пышном платье
белого цвета и ощущаю себя тортом. Гигантским таким десертом,
который щедро полит сливками. Довершает его — то есть меня —
кремовая загогулина в виде фаты.
Я рассматриваю себя в зеркале, и
оттуда на меня таращится размалеванная девица. Пряди завиты мелким
бесом, губы алые-алые, точно сама кровь. Мой взгляд кричит:
«Уматывай отсюда, дура безмозглая!»
Но где-то снаружи шныряет Вова со
свитой из многочисленных родственников (одних только тетушек у него
семь штук). Нельзя с ним так поступать. Он ведь хороший. Искренне
меня любит, принимает со всеми тараканами. А тараканов этих у меня
целый выводок.
— Ты какая-то хмурая, Васнецова, —
доносится до меня мужской голос.
От неожиданности я подскакиваю. Дверь
же закрыта.
Ох. Это не Вова...
Не может быть!
Что он тут забыл?!
Оборачиваюсь к окну и вижу, что на подоконнике сидит дьявол в
человеческом обличии — Дмитрий Кондратьев. Красавчик, иначе и не
скажешь. Обворожительный, зеленоглазый брюнет. Скулы острые, взгляд
такой цепкий, что не вырваться.
Мы недолгое время проработали в одном салоне, и мне показалось
неплохой идеей пригласить его на свадьбу в качестве фотографа.
Признаться, когда-то я сама пускала по нему слюни, но меня
быстро отпустило. Кондратьев — прирожденный бабник. С такими
водиться попросту опасно.
Зато как фотограф — самое то. Дима умеет поймать кадр, снимки у
него получаются невероятно живыми.
Он влез через окно — на первом этаже грех не влезть — и сейчас
крутит в руках громоздкий фотоаппарат, примеряясь ко мне.
Что за отношение такое: влез без спроса как к себе домой.
— Вот наденут на тебя такое платье, тогда и поговорим, — ворчу,
оттягивая тесный ворот.
Ненавижу все эти кружева, рюшки и оборки. Вова настаивал на
классическом варианте, да только в итоге ему понравился сущий ужас.
Куда такие длиннющие рукава? Зачем этот тугой корсет, который не
обтягивает, а сдавливает? А кринолин? Сколько его здесь, рядов
десять?
— Надеюсь, не наденут, — Дима делает быстрый кадр и спрыгивает с
подоконника. — Так, невеста, покрутись перед зеркалом. Устроим тебе
свадебный репортаж.
Я корчу такую страдальческую мину, что Кондратьева пробирает
кашель.
— От твоего взгляда киснет молоко. Ты вообще рада, что выходишь
замуж?
— Рада, конечно, просто выпендриваюсь, — отвечаю так быстро,
чтобы он не уловил в моем голосе сомнение. — Как тут не
радоваться?
— Слушай, Васнецова. — Дима рассматривает меня через объектив. —
Давай-ка я тебя украду ненадолго. Устроим предсвадебную фотосессию.
Развеешься перед ответственным мероприятием. Нормальная идея?
— У нас регистрация через час. — Перевожу взгляд с наручных
часов на окно, за которым расцветает поздняя весна.
На яблоне, что растет во дворе, распускаются сочные, налитые
белизной цветки. Пахнет свежестью и предстоящим летом. Мне хочется
ненадолго свалить из коттеджного поселка, где вскоре состоится
свадьба. Затеряться. Скрыться ото всех.