-Николь, вставай, пора идти, - тонкий голос пробивает утреннюю
тишину и мне приходится открыть глаза.
Не хочу. Не хочу не только туда идти, а вообще ничего не
хочу.
Не хочу быть пушечным мяском на ножках.
Для них я даже не Николь. Я лишь порядковый номер в их
списках.
Я номер шестьдесят девять, не человек.
Одна из многих особей и будущих возможных инкубаторов.
За окном, которое прикрывает грязная рваная занавеска, еще
темно, как и в самой комнате. Фонари установлены только на
центральной улице, а у нас здесь полный мрак, во всех смыслах этого
слова. Электричество дают только на два часа вечером и всё. В
остальное же время, особенно в зимний период когда день такой
короткий, мы живём как кроты, но за пять лет уже наловчились
двигаться на ощупь. Еще иногда нам удаётся найти на мусорках
какие-нибудь осветительные приборы на батарейках, которые еще
работают, и временами их даже надолго хватает.
Ёрзаю на неудобном твёрдом татами и закидываю согнутую руку на
глаза. Перед глазами тут же всплывают цветные картинки какой-то
счастливой семьи и улыбающихся детей. Вот по улице, кишащей жизнью,
машинами и людьми, идёт девочка-подросток. Она только что покрасила
волосы фиолетовой краской перед своим выпускным в девятом классе, и
чувствует себя невероятно крутой. Неужели это и правда я? Неужели
моя жизнь была такой интересной?
А сейчас время вокруг меня будто заморозилось и каждый день
происходит одно и тоже.
Подъем, скудный и несъедобный завтрак из какой-то искусственной
"травы", которую выращивают на специальных плантациях для
поддержания человеческой жизнедеятельности и от которой есть
хочется еще больше, чем до неё, потом построение, проверка по
спискам, разные анализы.
Потом можно поесть. Обед разрешен только после всех
обследований. Ублюдки в центре репродукции, к счастью, дают хотя бы
маленький кусочек мяса, если это конечно мясо, а не его заменитель,
и кучу цветных капсул разной формы. Голод они не утоляют, зато
точно не дадут нам сдохнуть. Выплюнуть или не съесть их не
получится - на выходе сработают датчики, и вот тогда их уже
запихают тебе не через горло, а через другое место.
А после неприятных процедур начинается скучное и бессмысленное
времяпрепровождение, вяло текущее до отбоя в десять вечера. Но
особо творческие женщины которые всё еще верят в то, что нас спасёт
кто-нибудь, например, Бог, или какая-то разумная цивилизация,
умудряются создавать творческие кружки, ставить театральные
постановки и прочее. Может еще года два назад это и правда
подбадривало всех, но сейчас это выглядит как полнейшее позитивное
притворство, особенно после того, как мы узнали, что мужчин,
которых держат в другой части города, используют только для опытов.
А они частенько заканчиваются летальным исходом.
Лично у меня там нет никого из любимых и дорогих мне мужчин.
Отец погиб при исполнении еще когда я была маленькой, дедушка тоже,
а возлюбленным я так и не успела обзавестись "при жизни". И,
видимо, уже не успею. Так и помру старой девой в свои двадцать
лет.
Хотя в самом начале всего этого кошмара у меня был шанс
влюбиться хоть в кого-нибудь и потом страдать о нём всю оставшуюся
жизнь, потому что раньше иногда мы пересекались с представителями
сильного пола.
Тогда землю только-только захватили, и людям еще приходилось
работать всем вместе. Правда не на друг другу, а на этих
упырей.
А сейчас всё заменили их технологии. Роботы и мусор уберут, и
одежду сошьют, и поднимут и опустят тяжёлые машины. Жаль только,
что для людей ничего нового не создают и не делают. Хотя здесь всё
логично - зачем им помогать нам, если мы просто
планета-колония?
-Николь, ты опять уснула что ли?! - Опять возникает настойчивый
и недовольный голос в комнате, вызывающий у меня лишь вздох
недовольства.
