Лишь потеряв, ты понял что любил,
Что жизнь мгновение
И что она ничтожна.
И сердцем понял, что так не хранил,
Теперь в глазах тоска
И пустота возможно.
Но умирать еще ты не готов,
Хоть камень в сердце
Так его терзает.
Он будет фениксом среди своих оков,
Сгорит в костре
И вновь восстанет.
(Мира Тихая. Еще раз большое спасибо за
замечательный стих)
***
Утро в Семицветах началось как обычно.
ГРОХОТ!!! С потолка посыпалась штукатурка, а стены расцвели
новым узором трещин. Два побитых жизнью гобелена не выдержали
экзекуции и с шуршанием сползли на светлые плиты пола. Несколько
секунд спустя ноздрей едящих, разговаривающих, спорящих и прочих
"-щих" достиг невероятный, просто фантастический по своему
содержанию и структуре запах. В нем было все. Нет, не так. В
нем было ВСЕ!!! Вонь выгребных ям причудливо переплеталась с
изысканным ароматом цветущих роз, периодически являя невольным
дегустаторам сего творения цитрусово-терпко-тухло-нежные нотки, а
венчала все это безобразие пряная вишенка. Народ притих.
- Ребятки! Я создал! Я созда-а-ал…, - из распахнувшейся двери
погреба-лаборатории вывалился Макс Травознавец. На самом деле его
звали Максимильян, но на это давно плюнул даже Совет Гильдии. И не
помогало тут ни уважение к возрасту, ни к мастерству. Макс навсегда
застыл для общества на отметке «двадцатилетний, свой-в-доску
парень», и мало кого волновал тот факт, что мужику стукнуло хорошо
так за сорок.
Он был в неизменном, заляпанном демон знает чем халате,
имевший некогда гордое звание «целительский», а ныне – «страдающая
за правду накидка» сумасшедшего (самую малость!), но лучшего в
городе, а возможно и на всем континенте алхимика. Цвет его
волос давно стал тайной за семью печатями, ибо от постоянных
экспериментов они приобретали то рыжий, то светлый, порою сизый и
прочие оттенки. На тощей шее болталась связка амулетов,
карманы топорщились от весьма необходимых вот прямо в этот момент
вещей, а из-за очков, криво сидящих на довольно выразительном,
можно даже сказать гордом носу, блестели живые, вечно молодые
и хитрые карие глаза. Бородка, как всегда, была до невозможности
аккуратна и цветом под стать волосам.
- Опять??? - прогнусавила Ира Искра, изо всех сил прижимая
надушенный платочек к хорошенькому носику наманикюренными
пальчиками. Ее подружки охали и закатывали накрашенные глазки.
Неразлучное трио как всегда было в полном составе. Искра, Марара
Айс, и Карина Звонкая. Девчонки хоть куда, но желательно на
подиум. Рыжая, блондинка и чернявка были магичками в области
огонь, холод и звук. Всегда отштукатурены и одеты так, будто сейчас
в гильдию ввалятся не менее дюжины принцев и наперебой будут
обещать райские кущи где-нибудь на Островах Сирен.
Народ со второго этажа бодро оставлял все свои дела и вылетал из
комнат. Алекс Сталь вывалился из крайней каморки, на ходу
поправляя темно-серые, свободные штаны, заправленные в излюбленные
берцы из мягкой кожи. Легкая кожанка куда-то пропала, а черная
майка была подозрительно измята. Мастер Оружия прибывал в очень
скверном расположении духа и, судя по всему, прикидывал, какое
подвластное ему оружие сейчас лучше материализовать - цепь и
охотничий нож. Светло-пшеничные, выбритые по бокам, волосы,
выбились из небрежного пучка, а глаза сверкали гневом
неудовлетворенного самца. Собственно самцом он и был. И дело даже
не во внешности, а в удивительной харизматичности, доставшейся
негодяю от предков Боги знают за какие заслуги. Алекс почесал
трехдневную щетину и уже открыл было рот, чтобы высказать все, что
думает о Максе и что хотел бы с ним сотворить в теории, а после и
продемонстрировать на практике, как подтянулся Март
Яблочко.
