Я стояла у порога с охапкой холстов, как снежный человек с кисточками.
В одной руке – коробка с красками, в другой – портфель, который никак не хотел висеть на плече.
Рядом мама с румянцем на щеках, а впереди – дом. Большой, светлый, с крыльцом, как в фильмах, где обязательно случается что-то важное.
– Миланочка, может, я подержу? – засуетился Сергей, будущий отчим.
– Нет-нет, я герой, я справлюсь, – бодро отозвалась я, хотя кисточка уже почти лезла мне в ухо.
Мы зашли в дом. Просторный коридор, запах дерева и свежей выпечки.
Сергей обернулся и крикнул куда-то вверх:
– Лев, спустись! Познакомься!
И тогда он появился.
С верхней ступени спустилась фигура – высокая, чёрная футболка, капюшон, наушники в ушах.
Он двигался неспешно, как тень на рассвете.
Волосы собраны в небрежный пучок, глаза – тёмные и внимательные.
Он посмотрел на меня, ровно секунду. Не сказал ни слова. И продолжил спускаться, будто мы с мамой были просто мебелью.
– Это мой сын, Лев, – улыбнулся Сергей, словно ничего не заметил.
–Здравствуйте – буркнул он, посмотрев на маму.
Она была женщиной лет 35 и звали её Алла.
– Привет! – радостно ляпнула я, переместив холсты с одного бедра на другое. – Я Милана. Очень приятно!
Лев кивнул. Один раз.
Не ухмыльнулся. Не скривился. Просто… кивнул.
А потом прошёл мимо и исчез куда-то вглубь дома.
Ну, отлично.
Сводный брат-молчальник.
Но ничего – я его растоплю. Рыжие позитивчики на то и существуют, чтобы будить таких, как он.
Сергей показал нам комнату, которая теперь была моей.
Я толкнула дверь бедром, всё ещё балансируя с холстами, и чуть не присвистнула.
– Вау. Серьёзно? Это всё мне?
Комната была словно вырезана из пинтереста: светлая, большая, с окном в пол, откуда видны деревья и кусочек заката. У стены – кровать с мягким серым покрывалом, на полу – ковёр, на котором хотелось полежать звёздочкой. И даже маленький столик для рисования. Как будто этот дом сам знал, кто в него приедет.
– Лев тут сам всё подготовил, – сказал Сергей, ставя коробку у порога. – Сказал, что художникам важен свет.
Я замерла.
Он?
Тот самый молчун в капюшоне, который прошёл мимо меня как мимо вешалки?
Может, я его зря на старте списала?
– Спасибо, – тихо сказала я, больше себе, чем кому-то.
Сергей ушёл, оставив нас с этой новой главой жизни. Я поставила холсты к стене, раскрыла коробку с красками, вдохнула запах масла и пыли – мой любимый.
И вдруг…
Откуда-то сверху – тихие аккорды.
Не радио. Не плейлист. Настоящая гитара.
Грубая, красивая, чуть нерешительная.
Я подошла к окну, приоткрыла его.
Звук усилился – мелодия была грустной, почти старой. Такой, что хочется смотреть в потолок и думать обо всём.
Наверное, это был он.
Лев.
Улыбнулась.
Кажется, у нас всё-таки получится.
Я шла на звук, как по ниточке.
Музыка вилась по лестнице – чуть глухая, сдержанная, но красивая, почти упрямая.
На втором этаже было полутемно, пахло деревом, книгами и чем-то металлическим – может, струнами.
Остановилась у одной из дверей.
Постучала два раза.
Гитара замолчала, будто я нажала на паузу внутри кого-то.
– Можно? – спросила я тихо, уже почти жалея, что не принесла печеньки в залог мира.
