— Да, да, да! — надрывное
всхлипывание сквозь влажные шлепки распаляет. — Еще, еще!
— Ради тебя продам душу дьяволу.
Едва держусь на грани. Сучка хочет
еще?
С утробным рыком хватаю Дашу за
волосы и тяну на себя. Роскошная копна оплетает пальцы, мерцает в
лунном свете серебряными полосами на шоколадном полотне и ласкает
воспаленную кожу рук.
Измучила меня.
Приземляю ладонь на взмыленную пятую
точку. Ловлю губами ее крики и вдалбливаюсь до упора.
Моя.
Отклоняюсь назад, чтобы насладиться
зрелищем.
Прогнувшись в спине и почувствовав
свободу, Даша утыкается лицом в подушку. Волосы оседают полотном на
белой наволочке, а по спине стекают капли пота. Член то исчезает,
то появляется между ее дрожащих ног.
Идеально.
Хватаюсь двумя руками за увесистые
полушария груди и жадно сжимаю их. Яйца тяжелеют, а дух покидает
тело.
— Даша, — под надрывный шепотом
слизываю соленые капли с ее шеи. Кусаю затылок, терзаю покрасневшие
мочки ушей.
Мой самый сладкий
десерт.
Девушка замирает за мгновение до
пика.
Да, блядь!
Что опять не так?
— Я Маша, — выдавливает, а я глотаю
разочарованный стон.
«Сука, нет! Сегодня ты Даша,
тупорылая овца!» — верещит срывающийся оргазм.
Лучше бы рот ей закрыл.
Блядь!
— Знаю, котенок, — с трудом
удерживаюсь от желания свернуть дуре шею. Ныряю пальцами между ног
и растираю набухший клитор. — Я так и сказал, Маша. Мария, Мари.
Сладкая, красивая девочка. Мой лучший секс и мечта каждой бессонной
ночи...
Она расслабляется под потоком
глупостей, которые льются беспрерывно. Все те слова, которые мечтаю
сказать не ей.
Шепчу то, что всегда пишу в
бесконечных записках. Или выдыхаю ночью, когда незаметно провожаю
ее до общежития. Или безмолвно кричу ей в спину, когда она в
очередной раз улыбается не мне.
Например, сраному баристе. Сука, ему
не жить.
Упираюсь взором в свой бессменный
тотем.
С вазы из муранского стекла свисает
красный кружевной бюстгальтер Даши. Выглядит по-домашнему пошло.
Будто она и правда здесь, извивается подо мной и жадно отвечает на
каждое прикосновение.
Как сегодня, когда мы впервые
поцеловались.
Яростное пламя охватывает тело,
нестерпимо жжет. Я задыхаюсь, осыпаюсь пеплом на землю от нее. И от
едкого дыма, который отравляет плоть, плавит кожу и обращает меня в
нечто новое. Животное. Страстное. Ненасытное.
— Скажи, что любишь меня.
— Безумно, — давлюсь собственным
стоном. — Блядь!
Заканчиваем одновременно.
Падаю на подушки и закрываю лицо
ладонями, потому что реальность придавливает сверху бетонной
плитой. Представлять Дашу во время секса теперь все сложнее и
сложнее.
До поцелуя было проще. А сейчас
такое чувство, словно мне дали подержать любимую игрушку и выдрали
ее прямо из рук.
Помешательство…
Я знаю, как пахнут ее волосы и каким
парфюмом она пользуется. В дружбе с Клавой есть масса плюсов, один
из которых — полный доступ к информации о Даше. За три с лишним
года я выведал все, и для меня не секрет ни ее сложные отношения в
семье, ни любовь к зефиркам.
Кошусь на развешенные кружева.
— М-м-м, знаменитый тотем? —
облачившись в мою рубашку, Маша замирает у вазы с кружкой в руках.
— Легенда.
Ага, красный флаг победы, который
когда-то свалился мне на голову. Тогда Даша была очень расстроена
после расставания с одним придурком и решила выкинуть из окна
белье, которое приготовила для первой ночи.
Нет, я в этом не участвовал!
Честно!
Почти.
Ну, ладно, просто мудак оказался ее
недостоин. Хвастался, что неприступная крепость пала под его
обаянием. Наградил свою, тогда еще девушку, мерзкими эпитетами,
из-за чего пару раз прокатился носом по асфальту.
Хуй ему с растяжением, а не Дашина
девственность.
— Он самый, — лениво растягиваюсь на
кровати. — Иди сюда.
— Можно посмотреть? — хлопает
ресничками, опасно приближаясь к покачивающимся кружевам. —
Симпатичненький…
