Мой скучающий взгляд блуждает по затылкам одноклассников. Скорее
бы закончился последний урок, чтобы пойти тусить с подругами. Если
бы родители не контролировали каждый мой шаг, я бы сейчас уже
отрывалась на полную с девчонками, своим парнем и его друзьями.
Мой взгляд цепляется за чёрные пряди волос, стоит отметить —
красивых волос, густых, немного длинноватых, как по мне, с
иссиня-черным отливом. Непроизвольно ловлю себя на мысли, что с
удовольствием запустила бы пальчики в эти пряди и узнала, такие ли
они шикарные на ощупь, как на вид?
Встряхнув головой, гоню дурные мысли. И такая злость накатывает!
Ещё не хватало фантазировать о каком-то убожестве! Нищеброд и
страшилище, хоть вроде мордаха и симпатичная. Правда, я не особо
рассмотрела. Не положено первой красотке школы пялиться на всякое
отребье.
Этот новенький меня откровенно бесит. И чтобы развеять скуку, я
с удовольствием покажу ему, кто здесь главный.
— Эй, ты куда? — шепчет Катя, подруга, которая всегда сидит
рядом со мной.
— Т-с-с, — шикаю на неё, пока училка нас не спалила. Не хочу
получить очередной выговор от предков.
Мы с Катюхой сидим на последней парте, а этот задрот на две
парты впереди, сам. Естественно, кому такое страшилище нужно? Кто
сядет рядом с парнем, вырядившимся словно на Хэллоуин: весь в
чёрном, тяжёлые ботинки, на джинсах цепи, на руках какие-то
странные браслеты, в ушах сережки, ещё и эти черные волосы, такие
идеальные…
Раздражает, одним словом.
Подкрадываюсь тихонько. Одноклассники только поглядывают, но,
естественно, молчат. Ещё бы! Пускай попробуют. Лёша им зубы
повыбивает, стоит мне только намекнуть. Это я о парнях. А Вера и
Тоня — свои девчонки, меня не сдадут.
Лёша — мой парень. Как и положено по статусу, он самый красивый,
его родители очень богаты, как и мои, и нас давно сосватали.
Впрочем, мы не сопротивлялись. Встречаемся, тусим вместе и
планируем в будущем пожениться.
Так вот, возвращаясь к насущным вопросам. Подкрадываюсь поближе
к новенькому и, аккуратно стащив его сумку, которую он небрежно
бросил на полу, возвращаюсь на своё место. Пока училка расписывает
какие-то формулы, сопровождая свои действия объяснениями, мы с
Катюхой изымаем содержимое сумки.
Пара книг (да кто ж их носит?!), тетради, сигареты (опаньки, а у
паренька есть вредные привычки!), телефон, к сожалению, лежит возле
него на столе, а вот это уже интересно! Катька вытаскивает альбом,
разворачивает его и…
Она прыскает со смеха, тут же прикрывает рот рукой. Вера и Тоня
(подруги сидят перед нами) оборачиваются, хотя они и до этого
бросали косые взгляды в нашу сторону, пытаясь рассмотреть, что там
интересного в сумке новенького мы нашли. А я почему-то выхватываю
альбом из рук подруги и прячу его в свою сумку.
Подруга ворчит, а я ей шепчу, что потом посмотрим, нечего
привлекать внимание. Складываем всё остальное внутрь, и я возвращаю
сумку новенького туда, где она и была. Он даже не заметил,
настолько увлекся уроком. Зануда. А альбом… Мне почему-то отчаянно
не хочется, чтобы это кто-то ещё видел, кроме меня. Они не поймут.
Они не умеют ценить искусство.
А это и правда прекрасно. У него талант. Меня удивляет, что
такое убожество умеет так красиво рисовать. А ещё больше удивляет
потому, что я тоже рисую. И раздражает! Мне казалось, что я
уникальная, особенная, хотя в школе никто и не знает о моем
пристрастии. А теперь… Мои картины маслом — бездарная мазня в
сравнении с его рисунками на обычном альбомном листе
карандашом.
— Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы его на место
поставить, — шепчу Катьке в сердцах.
— В смысле? Он же ничего не сделал, — удивляется подруга. И
удивляет меня.
Разве нужно что-то делать для того, чтобы стать объектом
издевательств? Просто я так хочу. Просто он меня раздражает, бесит
и отвлекает меня от урока. У меня и так по геометрии сплошные
косяки, а теперь из-за него на один прослушанный урок больше.
