Мы – русские. Но что это значит?..
Говорят, основой национального самосознания является национальная история. Говорят, история является закваской национального духа.
Тогда грош цена такому самосознанию! И такому духу: они суть мыльный пузырь, поскольку основываются на мифах. На красивой сказке о благородном Александре Невском, победившем псов-рыцарей… На выдумке о геройски погибших, но не пропустивших врага к Москве 28 панфиловцах… На россказнях об империи, распухшей до невероятия благодаря ведению исключительно оборонительных и справедливых войн.
И любые попытки покуситься на миф вызывают у раненного этим покушением народа злобный вой раненого зверя, жаждущего крови покусителя. Хотя, казалось бы, времена нынче давно уже вегетарианские. XXI век на дворе, как-никак. Но именно в XXI веке из Института истории естествознания и техники АН СССР был с треском уволен научный сотрудник Гелий Салахутдинов – за то, что пытался расчистить авгиевы конюшни исторической науки от накопившегося в ней патриотического дерьма.
Беседовать с Салахутдиновым одно удовольствие!..
– Выгнали меня за то, что я развеивал мифы и разрушал дутые авторитеты, – улыбается бывший историк. – Сначала мне выговоры объявляли один за другим, а потом и вовсе уволили. Такие люди, как я, всегда были неудобны. Вот сейчас все зачитываются книжками Суворова. А у нас в институте еще в семидесятые годы – задолго до Суворова! – один парень пытался опубликовать цифры, что перед войной в СССР танков было выпущено больше, чем всех танков вместе взятых во всем мире. Затюкали парня!
Его – тогда, а меня – сейчас. Со времен горбачевской перестройки прошло 20 с лишним лет, Сталина с Лениным давным-давно сокрушили-разоблачили, историческую науку подчистили от коммунистических догм. Однако подчистили не всю – история отечественной науки и техники до сих пор построена на сталинской модели 1946 года, которая родилась в эпоху борьбы с космополитизмом, «низкопоклонством и раболепием перед Западом». В этом историческом заповеднике по сей день сидят люди, которые пишут работы про основоположника русской науки Ломоносова, изобретателя радио Попова, основоположника космонавтики Циолковского… Все это – сплошные мифы, которые до сих пор втюхивают в школе детям.
– А чем вам Ломоносов не угодил?
– Тем, что он ничего не сделал в науке. Вообще! В учебниках пишут, что Ломоносов открыл закон сохранения массы. Какие для этого основания? А просто Ломоносов в одном письме своему товарищу как-то написал фразу, что «если в одном месте что-то прибудет, в другом – убудет». Из нее сталинские соколы сделали вывод, что Ломоносов открыл закон сохранения массы. Но ведь случайная фраза в письме не есть формулировка закона! Впервые закон сохранения массы четко сформулировал и подтвердил опытами Лавуазье. Причем не в частном письме, а научной работе.
Также пишут, что Ломоносов разработал молекулярно-кинетическую теорию газов. Не разработал! И не мог разработать, поскольку очень слабо знал математику. Именно по этой причине все его «труды» в области физики и химии были просто беспомощными фантазиями.
Ломоносову приписывают создание «основополагающих» работ по горному делу. На самом деле эти «работы» есть не что иное, как конспект лекций, записанных им во время учебы в Германии. В Германии Михайло, кстати, по большей части не учился, а пил да по бабам бегал. Поэтому и в математике слаб.
Ломоносов – не ученый. Он администратор, человек, который умел хорошо делать только две вещи – пить и выбивать деньги на безумные проекты. Например, он организовал псевдонаучную заморскую экспедицию: ему пришла в голову следующая идея – достичь Индии, обойдя Америку через… Северный Ледовитый океан. Почему-то Ломоносову втемяшилось в голову, что Ледовитый океан свободен ото льда на широтах севернее 80 градусов. Глупость очевидная, но влияние Ломоносова при дворе было так велико, что он легко выбил деньги от Екатерины на две экспедиции. Обе, естественно, закончились провалом – за Шпицбергеном корабли уткнулись в тяжелые многолетние льды. Кто оказался виноват? Уж конечно, не Ломоносов, а командир экспедиции Чичагов, который подвергся жесточайшему разносу в адмиралтейской коллегии.
