Познакомиться с мамой Рома предложил совершенно неожиданно, и мне бы заподозрить неладное, но разве ждёшь подставы от без пяти минут жениха?
Мы стоим у перехода на светофоре. Напротив через дорогу — кондитерская. И взгляд невольно прилипает к витрине: яркие глазированные торты, сочные фруктовые корзинки, белоснежные пышки безе. Если пирожные хотя бы вполовину вкусны, как красивы… Выглядят настоящими кулинарными шедеврами.
— Котёнок, давай купим и зайдём к маме? Она здесь неподалёку живёт. Знаешь, она давно о тебе спрашивала и будет рада.
— А? Но…
— Пойдём, — Рома озвучивает решение раньше, чем я успеваю отказаться и ловко переключает моё внимание на витрину. — Котёнок, я в сладком не разбираюсь. Как думаешь, какой торт лучше взять?
Я слегка удивляюсь напору, и мы заходим в кондитерскую.
— Ром, а что твоя мама любит? — выбор-то огромный.
Он пожимает плечами, теряется, глаза бегают.
Странно… Как можно не знать таких вещей?
— Ну… Котёнок, давай купим на твой вкус?
— Лучше коробку «Ассорти», — предлагаю я компромисс.
Рома не возражает, указывает продавцу на самый большой набор, просит красиво завернуть, расплачивается.
Я всё пытаюсь понять, что не так. Раньше Рома никогда свою маму не упоминал, зато как-то обмолвился, что снимает квартиру, потому что приехал из другого города.
— Ром, но это неловко: вламываться вот так вот, без предупреждения.
— Всё будет в порядке, — отмахивается он. — Уверен, вы друг другу понравитесь.
Мы выходим из кондитерской, Рома заворачивает за угол и ведёт меня дворами. Многоэтажки отгораживают гул оживлённого проспекта, мы шагаем по пятнам света и тени, бросаемой старыми раскидистыми липами. Мы проходим мимо детской площадки. На лавочке молодая мамочка качает ногой коляску, а взгляд не отрывает от экрана телефона.
Я всё ещё сомневаюсь.
Знакомство с родителями — это важный шаг. Я же не готовилась, не настроилась, и одета недостаточно празднично. Пусть Рома беззаботно уверяет, что мы с его мамой легко поладим, я всё равно не могу не думать, как она ко мне отнесётся. Вдруг я ей не понравлюсь?
Рома ловит меня за руку и указывает на многоэтажку, огороженную высоким забором. Я оторопело останавливаюсь. По-разному бывает, но я не ожидала, что мама Ромы живёт в элитном доме.
Когда мы проходим через калитку, из будки выглядывает кучерявый, похожий на пуделя охранник, но ни о чём не спрашивает, а вот уже в подъезде консьерж нас останавливает.
— О нас должны были предупредить, квартира двести третья, — небрежно отмахивается Рома.
Сверившись со списком, консьерж кивает:
— Да, проходите.
— Твоя мама…?
— Долгая история, — улыбка у Ромы выходит натянутой.
Мне всё меньше хочется знакомиться именно сейчас.
Лифт открывает свой зев, и Рома подталкивает меня вперёд, нажимает пятый этаж. Я нервно сглатываю и прикидываю, как незаметно вытащить платок, чтобы вытереть взмокшие ладони. Плавный ход кабины почти незаметен. Лифт мягко останавливается, створки открываются.
В глаза бросаются вазоны с зеленью и бежевые в тёмную штриховку ковровые дорожки. Богато… И дверь в двести третью квартиру внушительная. На чёрном фоне переливается серебром три фигурные цифры номера.
Рома нажимает на ручку, дверь открывается, будто было незаперто.
То есть нас ждали? Ну да, ждали, раз мы у консьержа записаны. Получается, что Рома всё заранее спланировал. А почему не предупредил? Зачем притворяться, что предложение увидеть маму спонтанное?
Рома галантно забирает у меня ветровку и снова подталкивает меня вперёд:
— Проходи, не надо разуваться.
Щёлкает замок, а затем Рома захлопывает внутреннюю дверь, тоже запирает.
Нехорошее предчувствие бьёт по нервам, а в памяти всплывают рассказы журналистов о трагедиях, начавшихся с точно такой же, как у меня, доверчивости.
