Ах, женщина! Когда вгляжусь в
тебя,
То гордую, то ветрено-простую,
Ребячливо-смешливую, взыскую
Лишь света,
что рождает сам себя;
Возможно ль жить, всем сердцем не
любя:
Дух воспаряет в пустоту глухую,
И все-таки я
снова протестую:
Ты так добра
и так нежна, грубя.
Джон Китс. «Ах, женщина! Когда
вгляжусь в тебя»
Пышногрудая красавица служанка в
белоснежной форме, с чепчиком и передничком, стоя на коленях,
тщательно делала минет. Язык прилежно ласкал головку набухшего
члена, губы совершали привычные сосательные движения и то и дело
двигались вверх-вниз по напряженному стволу. Она сосала со знанием
дела, чувствуя, что перевозбужденный мужчина вот-вот кончит. Еще
миг, и она погладила рукой яички, чуть сжала губами головку, и
мужское семя тугой струей потекло в рот.
Витор проследил, чтобы служанка
проглотила сперму до капли, вытащил член и молча направился в
ванную. Разрядку он получил, больше ему ничего не нужно было. Струи
прохладной воды, лившие с потолка, омывали тело, позволяя
взбодриться. Витор подставлял то один, то другой бок, стараясь не
думать ни о чем. Следовало попытаться расслабиться. Последние дни
оказались чересчур насыщенными во всех смыслах. А впереди ожидалось
появление невесты. Витор искренне надеялся, что за три недели
пребывания с ней под одной крышей он окончательно избавится от всех
иллюзий. И поможет в этом упорным родственникам. Ему не нужна была
жена. И он собирался приложить все усилия, чтобы не пойти через три
недели к алтарю.
Выключив душ и вытеревшись большим
банным полотенцем, хорошо впитывавшим воду, хоть и не особо мягким,
Витор, подволакивая ногу, вышел из комнаты. Избегая смотреть в
висевшее на стене зеркало в позолоченной овальной раме, он подошел
к шкафу, распахнул створки, некоторое время смотрел на висевшие
парадные костюмы, затем привычно скривился.
- Достали, - пробормотал он
раздраженно, - как же они все достали.
Кнопка, вделанная в стену возле
кровати, помогла вызвать личного слугу.
Дортунд, высокий мускулистый тролль,
с рождения воспитывавшийся вместе с Витором, сноровисто одел своего
господина в белоснежную рубашку с посеребренными запонками,
идеально выглаженные темно-синие брюки и такого же цвета камзол.
Черные туфли, у которых один каблук выше другого, чтобы спрятать
хромоту, и можно идти к порталу, встречать невесту, якобы
долгожданную.
Витор прошел, отвернувшись, мимо
зеркала и захромал по коридору. Три недели. Всего лишь три недели.
Он живет на свете уже давно, пережил многое. Три недели ничего не
изменят в его жизни.
Алиса еще раз внимательно перечитала
условия контракта: требовалась невеста на три недели. Цель: убедить
очередных недоверчивых родственников в преимуществах холостяцкой
жизни. Место жительства: средневековый замок с минимумом удобств в
магическом мире. Жених: нелюдимый алхимик с дефектами внешности. И
как обычно, постскриптум: никакого секса.
- Почему я? – скривилась Алиса. – Ты
же знаешь, я терпеть не могу эти магические миры с их замками и
запущенным патриархальным средневековьем.
- Все остальные стервы у нас
закончились, - полушутливо ответил Эльнар, хозяин агентства,
высокий длинноволосый эльф, красавчик и полная сволочь, - ты одна
осталась.
- Мне через месяц в отпуск.
- Вот сыграешь невесту, и вперед. На
свой любимый остров, с мальчиками и выпивкой.
Алиса дернула плечами:
- Это было один раз, а поминаешь ты
мне этот остров уже года три.
- Четыре с половиной, - любезно
просветил ее Эльнар. – Ставь подпись, не тяни, все равно ведь
согласишься.
Согласится, конечно. За работу в
средневековых мирах платили в разы лучше, чем за командировки в
миры с развитой инфраструктурой.
Работать не хотелось, но кому не
нужны деньги? И Алиса, чуть поколебавшись, прижала подушечку пальца
к экрану тепловизора. Данные с чипа, вживленного под кожу,
отпечатались на экране. Подпись была поставлена. Теперь Алиса на
ближайшие три недели – невеста вздорного алхимика. А в том, что
жених с характером, Алиса ничуть не сомневалась. Другие в тех мирах
не выживали и ничего не достигали.
