Техас, наши дни
______________
В помещении было тихо, раздавался только писк медицинского прибора, который тут же поглощался шумоподавляющим покрытием стен.
– Ты готов? – тишину пронзил тихий голос девушки, прозвучавший громче, чем предполагалось.
В ответ молодой мужчина лишь кивнул и мягко улыбнулся.
Он смотрел в глаза Доры с таким теплом и принятием, словно они сейчас собирались прыгать на батуте, взявшись за руки, а не выводить его инфицированную младшую сестру из искусственной комы.
– Тьерри, спасибо тебе, – все также тихо произнесла Дора и сделала короткий шаг к койке с зараженной.
– Как договаривались: я отключаю прибор и выхожу, ты распыляешь раствор на себя. Если что-то пойдет не так, не геройствуешь и используешь электрошок. Да?
Дора настойчиво искала в глазах Тьерри согласие с планом, опасаясь, что может настать момент, когда у парня не поднимется рука на сестру. Но с облегчением она не обнаружила ни тревоги, ни сопротивления во взгляде мужчины. Хотя, может, именно это и должно было насторожить ее больше всего.
Она коротко вздохнула и взялась за тумблер прибора, который вводил специальный раствор в вену инфицированной, поддерживая ее в состоянии искусственной комы. Вывернув тумблер до отметки ВЫКЛ, Дора быстро ударила по кнопке, размыкающей оковы на руках и ногах темнокожей девочки-подростка. Затем девушка юркнула в проем, герметично закрыла дверь стеклянной комнаты снаружи и затаила дыхание.
Тьерри надел капюшон и маску с пластиковыми вставками, закрывающими лицо, затем достал металлический баллончик, похожий на спрей от кашля, и обильно обрызгал свой защитный костюм раствором. Казалось, он готовится к пикнику на природе и пытается защититься от москитов. Правда у зараженных с насекомыми из общего была только жажда человеческой крови – плоть они ели уже не подражая москитам.
Дора почувствовала, как у нее похолодели руки. Она напряженно закусила внутреннюю сторону щеки и неотрывно смотрела на Мишель – сестру Тьерри, которая, уже не отзывалась на свое имя. Теперь ее внимание могли привлечь только запах и тепло тела жертвы.
Дора, будучи нейробиологом, уже более трех лет изучала поведение зараженных. И, казалось, как никогда была близка к прорыву. Этот изначально небольшой проект, который ей согласовали в уплату за молчание и отказ от авторства собственных открытий, теперь представлялся ей как самое важное и полезное дело из всех, которыми она когда-либо занималась.
По ушам резанул крик, словно металлический коготь прошелся по стеклу. Мишель затряслась, начала вскидывать руки и выгибаться всем телом, издавая ужасающие звуки из своей глотки. Мужчина напрягся, встал в оборонительную позу, но не отступил. Он был уверен, что все получится. Не могло не получиться. Ведь Дора уже много месяцев разрабатывала рецептуру «маскирующего агента». Он должен был помочь тем, кто остался снаружи, спастись от полчищ зараженных и стать для них буквально невидимыми в плане запаха.
Тем временем Мишель резко села и начала, как зверь, водить носом по помещению, активно принюхиваясь. Ее угольно черные глаза без зрачков, с красной каемкой вокруг радужки и лопнувшими капиллярами, безумно блуждали вокруг, ни за что и ни за кого не цепляясь взглядом. Рваными движениями ее голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Вдруг она оттолкнулась руками от койки, словно от ветки дерева, и приземлилась на четвереньки. Пружинистыми движениями, будто хищник, который подкрадывается к жертве, девочка начала исследовать прозрачную комнату, все также принюхиваясь и бессистемно вращая глазными яблоками в разные стороны. Дору она не замечала, хотя их разделяла одна прозрачная перегородка. Пока зараженная изучала пространство возле койки, Тьерри не двигался. Не шелохнулся он и когда она подобралась вплотную и начала взбираться на него руками, яростно обнюхивая. Мишель так плотно прижималась лицом к торсу брата, стремясь что-то унюхать, и так крепко обхватывала его руками, что казалось, она ищет защиты в его объятиях.
