Глава 1. Нарушенные обещания
Новая
кровь пролилась,
Мертвая
Земля поднялась.
Пали
преграды, пали враги
И
остались только свои.
«Новый
мир». Автор неизвестен.
Побег
был актом отчаяния.
Я
задыхалась от лживых речей и невозможности глотнуть свежий воздух. Мне надоело
смотреть, как на меня реагируют люди. Не сказать, что я много их видела, этих
самых людей… всего несколько человек из тех, что удалось запомнить. Поначалу
лица смазывались… а потом я научилась различать детали, голоса. Чувствовать
ложь, на свою беду, ведь не чувствовать ее было проще. Времена, когда мне было
на все плевать, были проще. Я сидела на мягком кресле, разглядывала стену, и
так день за днем. И воздуха вольного мне не требовалось, и на людей с их
взглядами было плевать… все было замечательно.
А
потом что-то проснулась внутри. Совсем недоброе.
Дарлан
назвал это говнистой натурой и поначалу даже улыбался на мои злобные выпады.
Потом перестал, надоело изображать доброго друга. Мы много ссорились с этим
Дарланом, в основном потому, что он говорил со мной чаще остальных, что-то
рассказывал, объяснял. Он пытался. Приходили еще люди, но они меня лишь
осматривали. Женщины. На вопросы не отвечали, вели себя высокомерно и
отстраненно, но в их глазах читалось что-то… это был страх.
Меня
боялись.
Даже
Дарлан этот, «добрый друг»… хлопал по плечу, интересовался самочувствием,
называл «говнистой», но глядел с неизменным беспокойством. Словно ждал подвоха.
Словно я прятала за спиной нож и в любой момент могла нанести удар. Мужчину
выдавали напряженные плечи, оборонительная стойка, выверенные жесты. Со мной он
никогда не расслаблялся до конца. Не отворачивался и сохранял расстояние,
достаточное для успешного отхода.
Информацию
мне выдавали мучительными крохами.
Имя
и причину, по которой я бесчисленное количество дней не могла подняться на ноги
и заговорить, да к тому же ничего не помнила, выдали сразу. Посмертье держит
крепко, рассказали они. Тело слабеет, тяжелеет, потому что Посмертье тянет к
себе, к земле. Разум теряется тоже, это нормально и даже обыденно. Жители
Посмертья – совсем не те личности, что при жизни, мертвые существуют дальше, но
законы их существования меняются. А я навещала Посмертье – так мне объяснили.
И
тут обыденность заканчивалась, ведь визит мой затянулся, и все изменения могут
быть необратимыми. Или все вернется на круги своя когда-нибудь. Временных рамок
не было, прогнозов не было, ничего не было. Только вот эти размытые объяснения,
призванные меня угомонить. А еще мне советовали радоваться, что я смогла
ходить, вопросы задавать, ведь поначалу многие полагали, что вернулось лишь мое
тело, а нечто важное так и осталось где-то глубоко под землей на веки вечные…
но Посмертье было ко мне милосердно и отпускало, но так медленно, что хотелось
выть.
Со
временем Дарлан начал подкидывать крохи информации покрупнее, но для этого его
надо было как следует вывести, чтоб начал беситься и краснеть от натуги,
пытаясь себя приструнить, я ведь, хоть и говнистая, но не совсем здоровая,
негоже на меня орать и обзывать. Но хотелось ему так сильно, что перед глазами
вставала пелена, а изо рта нет-нет, да вылетало что-то полезное… приметив это
однажды, я использовала эту его слабость, не стесняясь, не щадя. Так мы и
пришли к откровению: в Посмертье я оказалась не просто так, а по назначению.
—
Дурой умерла, дурой и вернулась, — сообщил Дарлан и замер в ужасе.
Следующей
моей целью стала одна из девиц в белом балахоне. Хеди.
Она
приходила чаще остальных людей Храма, изображала улыбку, участие… спрашивала,
отчего же я считаю всех врагами. Смеялась, говоря, что это, верно, часть моей
личности, нравилось мне со всеми воевать… и сейчас все обострилось из-за
сложности моего положения. Я во время ее рассуждений молчала, потому что
считала, что эта девица меня испытывала, играя в благодушие. Следила она зорко,
так же, как и остальные. И в глазах та же опаска, жесты пугливые, плечи
напряженные… утомительное зрелище.
