Анна
Безмятежную тишину столовой
прерывают восьмичасовые новости, которые включает мой работодатель
и хозяин этого дома, едва войдя в просторное помещение.
Я окидываю его недовольным взглядом
и даже покашливаю, но мужчина меня начисто игнорирует. Ни
«здрасьте» вам, ни «как дела?», словно мы с его дочерью не
чаёвничаем в этой же комнате.
– Папа! – радостно восклицает Ксюша,
но мужчина отрезает:
– Ксения, допивай свой чай поживее и
отправляйся наверх.
Ксюша обиженно фыркает в чашку и
предпринимает ещё одну попытку:
– Папочка! Я та-а-а-а-ак скучала! Ты
же свозишь меня с няней Аней завтра в зоопарк?
– Ксеня, пожалуйста. Допей свой чай
и ступай спать! – раздражённо отмахивается от малышки этот остолоп.
– У меня много дел, зоопарк придётся отложить.
Ксюша насупливается. Допивает чай.
Встаёт из-за стола.
– Вообще-то, ты нам обещал! –
медленно выговаривает девочка. – Ты что, обычный врунишка?
– Вообще-то, Ксения, не припомню,
чтобы когда-то позволял тебе разговаривать в таком тоне. Хочешь
остаться без сладкого на целый месяц? Так я тебе быстро это
устрою.
Девочка топает ножкой:
– Ты, папа, злой аллигатор, ясно
тебе?
Мужчина удивлённо смотрит на дочь,
словно только сейчас заметил её присутствие.
– Что-что ты сказала?! Кто я?!
– Ал-ли-га-тор! – с довольной
моськой повторяет пятилетка, а я замираю. Если она проболтается,
мне конец!.. – Так Пуговка говорит.
– Какая ещё пуговка? – метнув в меня
подозрительный взгляд, спрашивает Ксюшу отец.
– Ну, Пуговка, пап. Ты её не
знаешь.
– Это твоя новая подружка? – Олег
морщит лоб, и я не могу сдержать улыбки. Наконец он сбросил маску
расчётливого бизнесмена и снова стал собой. Заботливым папой
очаровательной крошки. – Имя у этой пуговицы есть?
– Она не пуговица, – обижается
Ксюша. – Она – Пуговка. Ты что же, папа, такой
образовательный, а «Папиных дочек» не смотрел?
– Ах, Пу-у-у-у-уговка! – протягивает
мой босс, покрываясь красными пятнами. – Из «Па-а-а-апиных дочек»!
Ксения, ступай чистить зубы, сейчас я приду и почитаю тебе
сказку.
– Нянь Аня, пойдём скорее чистить
зубы, – заговорщицки шепчет Ксюша, протягивая мне руку. Понимает,
значит, как подвела меня, выдав наш маленький секрет.
– Анна Евгеньевна, я попрошу вас
задержаться, – отрезает хозяин дома тоном, не терпящим
отлагательств.
– Ступай, Кнопочка, – подмигиваю я
малышке.
– Папочка, не сердись на няню Аню,
ну пожалуйста, а то я правда убедюсь, что ты ал-ли-га-тор!
– совершенно некстати вставляет Ксюша, чем только злит своего
отца.
– Ксения! Я считаю до трёх! Один… –
начинает он, и малышка бросается наутёк.
Стоит ей только скрыться из виду,
как её папочка, пышущий праведным гневом, обращает всё своё
внимание на меня. Обходит стол и возвышается надо мной.
– Анна Евгеньевна, что из моей
просьбы ни в коем разе не включать моей дочери телевизор осталось
за пределами вашего понимания?! – рявкает он так, что я подпрыгиваю
на стуле.
– П-простите, Олег Фёдорович, –
лепечу я. – Я решила, что…
– Здесь только я решаю, что
дозволено моей дочери, а что – нет! Если я запретил смотреть
телевизор…
– То, вероятно, вам не стоит и
самому его смотреть! – не выдерживаю я.
У мужчины округляются глаза. Что,
большой босс, не ожидал такого?
Я набираюсь смелости и сдержанно
добавляю:
– Это крайне непедагогично! Какой
пример вы показываете Ксюше?
– Та-а-ак! – не поддаётся он на
провокацию. – Мы не о моём поведении разговариваем! Вы, Анна
Евгеньевна, допустили непозволительную оплошность, нарушили наши
договорённости… – Не сдержавшись, я фыркаю и закатываю глаза, что
не остаётся незамеченным работодателем. – Вы осознаёте, с кем
разговариваете?! Знаете, кто я такой?
И в этот момент в вечерних новостях
начинается новый сюжет и репортёр самым наглым образом вклинивается
в наш разговор:
