— Какая милая малышка. — такая родная рука легла на шею, сжимая,
не давая дышать. — Защищаешь, пытаешься спасти. Ты немного
опоздала.
На тонких губах вспыхнула и погасла усмешка. Пустые глаза
смотрели будто мимо меня. Голова кружилась, вокруг уже скакали
чёрные искры, обещая скорую отключку. Похоже, в этот раз я немного
переоценила свои силы. Или не немного.
В горле першило. Хотелось скинуть руку и закашляться, но сильные
пальцы и не думали размыкаться. Страх так и не появился.
Рефлекторно пытаясь вдохнуть, я повисла на вытянутой руке своего
мучителя, только больше его раздражая.
Сколько я помню, это место всегда было таким. Вычурным, светлым,
словно полностью состоящим из золота и драгоценных камней. Стены
зала суда искрились от снующей туда сюда магии. С потолка на
посетителей смотрели лица, навеки запечатлённые на фресках. Дорого
и совершенно безвкусно.
Не хватало только переливов девичьих голосов, шепотков прислуги
да звонкого смеха с улицы. Всё пространство вокруг будто погрузили
в вечный сон. И выбраться из него не под силу никому. Такова их
расплата. И моя.
Тьма в глазах напротив завораживает. Тап и хочется поймать
взгляд, крикнуть "посмотри же, посмотри на меня!". Глупости. Это не
поможет. Сейчас он не услышет. На мгновение всё теряет смысл.
Предательская мысль о том, что теперь я точно доигралась, заставила
вздрогнуть. Из глаз покатились крупные слёзы.
Порыжевшая тонкая коса с вплетёнными в неё звенящими
побрякушками выбилась из причёски. Мужчина будто вовсе не обратил
внимания на досадную неприятность, всё также смотря куда-то мимо.
Непроизвольно дёрнувшись, я привычным жестом попыталась поправить
его волосы. Хватка на шее ослабла, в следующее мгновение затылок
обожгло болью от удара. Перед глазами потемнело окончательно. Что
же это, неужели так боишься моих прикосновений? Хриплый смех
смешался с болью. Ты не тот, кого я полюбила. И никогда им не
станешь.
Спустившийся с высокого склона ветер растревожил океан вереска,
посылая ароматные волны. Голова кружилась от обилия запахов и
слишком лёгкого высокогорного воздуха. Когда-то давно оказаться
здесь было моей мечтой. Сегодня она стала реальностью. Вот только
ожидаемого восторга бесконечные просторы Шотландии не вызывали. Под
огромным куполом неба я оказалась пойманной в ловушку букашкой.
Осталось лишь пронзить иглой, навсегда прикрепив к заранее
подготовленному месту. Только бумажки с названием вида не хватает.
Впрочем, её с успехом заменит надгробная плита, если мою тушку
удостоят такой почести, а не избавятся, как от испорченной
безделушки.
Играть отведённую роль, быть послушной девочкой, молчать пока не
спросят. Таким виделось будущее. Я зябко поджала ноги, утыкаясь
носом в колени. Серый безжизненный камень покрытый пятнами
засохшего мха в море цветов. Сейчас это мой островок, единственное
стабильное, незыблемое, что осталось от рассыпающегося на глазах
мира.
Жаль нельзя плотнее закутаться в в безвкусную тряпку, по ошибке
названную платьем. Едва прикрывающее подрагивающие плечи и
выставляющее напоказ краснеющие колени, оно совершенно не
согревало. Конечно, тот, кто его подбирал, заботился лишь об усладе
хозяйских глаз. Сколько уже живёт, а всё на молоденьких тянет. От
стиснутых зубов сводит челюсть. Боль немного отрезвляет. Хочется
взвыть, посылая небу тысячи проклятий за поломанную судьбу, но я
лишь жалобно поскуливаю, боясь быть услышанной. Давать веселящимся
в расположившейся за спиной усадьбе гостям повод для пересудов не
хочется.
— Чего ты желаешь больше всего на свете?
По телу пробежал холодок, кажется, вокруг стало тише. Только
кажется, вон же и ветер шумит и музыка играет. Там всем весело, там
нет места ни страху ни отчаянью. Я медленно повернула голову,
надеясь, что случайная собеседница не заметит красных глаз и
размазанной по лицу косметики. Или ей хотя бы хватит такта не
указывать на очевидное.
