Зима в этом обороте настала
неожиданно: казалось, ещё вчера по-осеннему пригревало солнце, а
уже сегодня холод пронзил всё вокруг. Реку сковало тонким слоем
льда, снег укрыл застывшую землю, а заиндевевшие хвоинки
обиженно захрустели под ногами.
Я отстегнула лыжи и растёрла
схваченные морозом щёки. Так и знала, что нужно было раньше
собирать лесную калину! Вот как чувствовала, что зима придёт
неожиданно, застанет врасплох, ибо в этих местах она была лютой и
безжалостной. Не успел запастись едой на холода — считай будешь
жить впроголодь до самого лета.
Найдя наконец ещё ранее примеченный
мною куст калины, я сбросила со спины небольшой кузовок и
стала быстро собирать в него ягоды. Калина замёрзла. Жаль, что
теперь у неё будет немного другой вкус. Правда своих целебных
свойств она не растеряет.
Несмотря на морозец,
пальцы работали привычно и быстро, так что вскоре я неслась по
первому снегу домой, оставляя за собой чёткий лыжный след.
На выходе из леса я ненадолго
остановилась и замерла на пригорке, рассматривая Олений
Лог — небольшую деревню, скрытую от чужих глаз. Со
стороны, пожалуй, она выглядела неприглядно: небольшие домики,
скученные в ряд, притаились на дне оврага, словно бурый медведь,
желавший укрыться от посторонних глаз. По правде говоря, жители
Оленьего Лога были и впрямь похожи на медведей: высокие, кряжистые,
обманчиво медлительные, они были хорошими охотниками и крепкими
семьянинами.
Мне нужно было к самому крайнему
дому, стоявшему поодаль от других. Там жила я с
Марьяной — моей спасительницей, ставшей для меня родной
матерью. Она, как и я, была здесь чужачкой: пришедшая с солнечного
юга рыжеволосая девчушка осела на окраине Лазурной Империи и
осталась здесь жить одна, отказавшись выйти за какого-нибудь
пригожего местного молодца, хотя некоторые и сватались к ней
поначалу.
Впрочем, я совершенно не могла
представить её, такую жизнерадостную и смешливую, рядом с угрюмым и
молчаливым мужчиной, который будет лишь морщиться от звонкого
девичьего смеха, а скорее всего, и вовсе запретит это — негоже
праздным делам предаваться, домового стыдить. Местные жители
вообще были весьма суеверны, к духам леса они относились со страхом
и опаской, задабривая их по необходимости и не желая встречаться с
ними воочию.
Что побудило Марьяну переехать сюда,
она так мне и не рассказала, хотя я многократно просила об
этом. Марьяна лишь отшучивалась и говорила, что так повелели
звёзды. Из своей прошлой жизни она взяла немного: пару книг,
которые здесь были неуместной редкостью, и рассказы о знаменитых
южных базарах, морях, необычных сладостях, вкус которых я даже не
могла представить. Зато историю о том, как я появилась в её
жизни, Марьяна рассказывала всегда охотно, вспоминая
мельчайшие детали, словно с тех пор прошло не двадцать лет, а одна
неделя.
Однажды, после самой тёмной и долгой
ночи в году, когда лютая зима беснуется, теряя свою власть, на её
пороге появился свёрток, в котором лежал младенец. Не было никакого
стука в дверь, лишь оглушительный звук, похожий на резкий
хлопок. Марьяна тут же, не раздумывая ни секунды, выскочила во
двор и разглядела в бушующей метели большой свёрток у ног.
Она говорила, что я была наскоро
замотана в толстую шкуру недавно освежёванного животного, и
странная колыбель эта практически задубела и покрылась тонкой
ледяной коркой. Я не подавала никаких признаков жизни, но Марьяна
сумела меня выходить. Ведь в далёкой солнечной стране она получила
лекарские знания, благодаря которым я не погибла от
переохлаждения.
Вот и всё — никаких
опознавательных знаков не было. Марьяна сказала, что первая её
мысль была о том, что это нежеланный ребёнок загулявшей девушки, но
людей в Логе немного, к тому же как помощница повитухи она знала,
что женщин на подходящем сроке не было, а ближайшая деревня
находилась в трёх днях пути от нас. Но всё же кто-то завернул
меня в эту шкуру, отнёс к порогу того единственного дома, где мне
могли помочь. Ведь местные не владели целебной магией и тем более
не обладали профессиональными знаниями лекаря, поэтому обращались к
молодой знахарке часто, а я, подрастая, стала собирать лечебные
травы, ягоды и охотиться на мелких животных, постепенно перенимая
мудрость приёмной матушки.
