Пролог
Бойтесь чужих желаний. Они не хуже
Раскольникова подбираются сзади и шлепают тебя по затылку обухом
топора.
Так, например, случилось со
мной.
Тетушка Глаша мечтала выдать меня
замуж. Там фигурировала белая фата, что подметала тротуары,
свадебное платье, на зависть соседкам, и жених. Последний, к слову,
имелся.
А все остальное...
Я стояла в зале регистраций в
помятых бриджах «привет из бабушкиного сундука», тонкой кофте с
вытянутым воротом и следами соуса на правом рукаве. Волосы, после
вечерней укладки, что была три дня назад, ещё ни разу не видавшие
воды, висели паклей, а я сама…
Блин! Я ревела. Шмыгала носом,
смотрела на своего жениха и пыталась понять, как меня так
угораздило? Выходить замуж за незнакомого человека на глазах у
любимого.
Судорожный всхлип, и женишок, что
стоит рядом, дёргает меня за руку. Я перевожу на него затуманенные
глаза и натыкаюсь на протянутый шкалик с коньяком. Регистрационная
дама давится своей помпезной речью и поджимает губы. Ей тоже этот
марлезонский балет не по нраву, но деньги в наше время творят
чудеса, что Моисею и не снились.
Опять какое-то натужное молчание.
Чего все ждут? Давайте быстрее, пока я не струсила окончательно и с
воплями не сбежала из-под венца.
— Невеста, вы согласны?
На что?
Я непонимающе оглядываюсь и
встречаюсь глазами с другом жениха. Я гляжу на него и вижу все: от
первой встречи до первой проведённой ночи. От этого моя
решительность испаряется, а потом я вспоминаю, как меня предал он,
мужчина, в которого я по девичьей дурости втрескалась. Заставляю
себя взглянуть на будущего супруга и снова вернуться к холодному
взгляду, чтобы произнести всего одно слово.
— Согласна.
Глава 1
— Мама у меня, вот, всегда супчик
белым перцем приправляет…
Я подняла глаза от тарелки. Напротив
меня сидел молодой человек-мечта «мамочки»: зализанные на бок
волосы, очочки, пиджак и бабочка на шее. По ощущениям, она ему
давила на кадык, но если он ещё раз помянет за этот ужин свою
матушку, я засомневаюсь, что предполагаемый кадык у него вообще
есть, как и яйца.
— Так и вы поперчите, — меланхолично
посоветовала я, пожимая плечами.
— Так тут только чёрный…
— Кликните официанта.
Парень смутился и пошёл розовыми
пятнами. Он сложил руки на коленях и стал затравленно глядеть по
сторонам.
— Думаю, это немного неуместно, и я
стесняюсь…
Я чуть не хлопнула себя по лбу
ладонью. Действительно, Павлуша же стесняется. Как я сама не
догадалась?! Видимо, предполагаемой жене этого несомненно выдающего
парня придётся стать ему ещё и нянькой.
Взмах руки и вышколенная девочка
материализовалась перед столом. Я выжидательно посмотрела на Павла,
но он безмолвствовал и продолжал краснеть.
— Сударыня, — начала я, — не могли
вы принести белый перец?
И ложку цианида. Но это уже
исключительно для меня.
Девушка понятливо кивнула и
вернулась через пару минут с требуемой специей. Мой визави смущённо
буркнул слова благодарности и ужин вернулся к штатному режиму:
Павлик ел, я — бесилась.
Подобные свидания за последние пару
лет стали для меня чём-то вроде сомнительного развлечения. Моя
тетя, которая после смерти родителей заменила мне маму, а ее муж,
мой родной дядя — отца, спала и видела, когда я наконец-то
остепенюсь. А что? Двадцать восемь — это вам уже не восемнадцать,
пора и честь знать.
Я ее не знала и, более того,
сопротивлялась, но как-то для острастки больше, ибо не позволяло
мне воспитание и чувство благодарности к Аглае Степановне один раз
рявкнуть, что не пойду я ни в какое замуж. Хоть и кандидатов она
подбирала ну очень специфичных. Павлуша ещё ничего, но вот где-то
полтора года назад я встретилась с мужчиной типажа братка из
девяностых. Даже странно, как на нем не было малинового пиджака. Он
вывел меня в свет, а на деле в какой-то гадюшник, где играла
блатная музыка, в середине зала стоял бильярдный стол, а официантки
заигрывали с посетителями, натужно подставляя под аплодисменты свой
филей.
