— Ло, дай все объяснить…
— Не называй меня так! — цежу в когда-то любимое лицо,
передергиваясь от звучания старого имени.
Гляжу в темные глаза, полные отчаяния и сожаления. Но я не
сдаюсь. Уже поддалась на провокацию, приняла. Чаша терпения
наполнилась до краев. Шепчу Аманде, чтобы она подождала меня в
гостиной у камина, иду в свою комнату. Чем скорее справлюсь с
проблемой, тем лучше.
— Ты не можешь сейчас уйти. Это безрассудно.
— Могу и уйду! — выкрикиваю на всю комнату, достав чемодан из
гардеробной. — Ты предал меня! Я не могу жить в постоянном
неведении. Я устала.
— Ты обещала принять меня таким, какой я есть.
— Видимо, я ошиблась, — забираю последние вещи, иду в комнату
Аманды.
— Почему ты не хочешь остановиться и…
— И что? — резко разворачиваюсь и цепляюсь за чёрные глаза,
которые когда-то любила до колик в животе. — Снова слушать, что у
нас все хорошо, и нам ничто не угрожает? Что люди твоего отца
шантажируют тебя? Мне пришлось пожертвовать собой, чтобы они не
тронули Аманду, а ты не дал возможности помочь тебе?
— Но ты ничего мне не сказала про Аманду! — он резко
разворачивает меня и глядит внимательными почерневшими от ярости
глазами. — Я защищал тебя, пока ты не начала действовать у меня за
спиной.
— Ты так будешь оправдывать свою ложь?
— Я не лгал тебе, когда говорил, что люблю.
Пару месяцев назад эта фраза остановила бы меня от необдуманных
поступков. Она бы уберегла от слез, от подавленности в груди, от
кома в горле, который возникает каждый раз, когда он смотрит на
меня так… пронзительно. Уверенно. Только мой мужчина, каждый раз
зажигающий внутри меня лампочку, может осветить и согреть мою
душу.
Но не сейчас внутри меня мерзлота…
— Я верила тебе! — резко выкрикиваю в лицо мужчине. — Ты обещал,
что все будет хорошо, что этот ад не вернется в нашу жизнь! Ты,
черт возьми, обещал не скрывать от меня проблемы! А ты решил все за
нас! Мы — семья! Мы были семьей…
— Мы и есть семья! Мы должны оставить разногласия и решить
проблему вместе. Как семья.
Себастьян резко цепляется за мой локоть, впивается пальцами в
кожу. До легкой боли на грани пронзительного крика, готового
сорваться с моих уст. Прежняя Долорес Браун стояла бы на месте и
слушала, как ей льют на уши лапшу. Но не я — Элизабет Сточ.
От любимого мужчины не осталось ни следа. Казалось, что светлые
чувства к Себастьяну Гранду упорхнули, как бабочки. Они исчезли. Их
нет. Любви больше нет. Вместо неё осталась пустота и горечь от
предательства. Снова.
— Нашей семьи больше нет! — вырываю локоть из цепких пальцев
мужчины и бегу вниз.
Аманда послушно ждет меня в гостиной. Я беру ее за руку и следую
к машине с вещами и дочерью. С самым важным и необходимым в моей
жизни.
Себастьян не останавливает меня. Я спокойно кидаю вещи в
багажник и покидаю наш дом. До аэропорта ехать далеко, билеты,
надеюсь, куплю по дороге, пока стою на светофоре.
— Мамочка, а куда мы едем? — спрашивает с заднего кресла моя
принцесса.
— Мы немного прогуляемся, хорошо?
— Ладно.
Пока не начала задавать лишние вопросы, я протягиваю малышке
планшет и наушники. Пусть отвлечется и не видит, как мама готова
рассыпаться, превратиться в пепел. Дыра в груди увеличивается все
больше и больше, глаза неприятно щиплет, размазывает окружающий
мир, но я быстро смахиваю накатившуюся слезу.
Черт, приложение по покупке билетов тормозит, руки трясутся,
слезы льются градом. Нет! Не плакать! Не сейчас, Элли! Ты должна
быть сильной ради себя, ради своей маленькой малышки.
Зачем он так со мной? Зачем он вновь переворачивает мою
жизнь с ног на голову? Зачем ломает ее? Вытирает ноги о меня?
Топчет…
Я могу задать все эти вопросы и найти ответы. Могу сказать, что
он снова поставил нас под удар, втянул в свои разборки, что
причинил боль сильнее, чем когда я узнала о смерти родителей. Но
это не так. Я облажалась. Почувствовала себя суперженщиной, а в
итоге…
