Когда я увижу тебя на пороге
-
поверь, я буду
стрелять
( Девочка Закат )
За окнами грохот. В небе взрываются салюты. Вспыхивают
фейерверки.
Валит снег.
Народ кричит "ура".
Выпьем за новую жизнь.
И вся эта суета меня не касается, она где-то далеко, а я здесь,
в спальне на кровати, лежу и опираюсь на локти, смотрю на мужа.
Он смотрит на меня. Нависает сверху, нос к носу, в серых глазах
незнакомое выражение, возбуждение вперемешку с отчаянием, и это
странно, ведь мы вместе, в одной постели, идёт первая минута нового
года, и мы с ним тоже начали заново.
Подаюсь к нему, поцеловаться, он удерживает меня, кладет палец
на мои губы.
- Я тебя очень люблю, - говорит он.
Смотрит по-прежнему странно и гипнотизирует меня, не отвожу
взгляда и проваливаюсь в бездну его зрачков.
- Хочу, чтобы все это знали, - говорит он. - Что ты только
моя.
Согласно киваю.
Его руки касаются моего платья. Тянут ткань вверх, оголяя бедра.
Он на секунду останавливается и любуется бельём.
Пальцами подцепляет черные кожаные подвязки, оттягивает резинки
чулок.
- Как их снять? - шепотом спрашивает. Ладонью проводит по
затянутым полоскам и улыбается. - Похожи на ремешки от часов.
Только без циферблатов.
- И без кукушки, вылетающей из гнездышка, - хихикнув помогаю
ему. Правда, похожи. Отстегиваю кожаные полоски от резинок.
Он медленно тянет капрон вниз по ноге. За ним скатывает второй
чулок. Теребит их, словно проверяет на прочность.
С любопытством наблюдаю за его действиями. Ерзаю на шелковых
простынях. Вздыхаю и хватаю его за воротничок рубашки, притягиваю к
себе.
- Т-с, Юль, - он выворачивается. - Рано.
Он перехватывает мои запястья, заводит руки в изголовье кровати.
Пропускает капрон через витый железный узор и быстро привязывает
мою руку к спинке.
- Артур, - дернувшись, пытаюсь встать.
- Все хорошо, - он мягко опрокидывает меня назад. - Не бойся. Я
не сделаю больно, не сделаю плохо, ты же знаешь?
Помедлив, киваю. Это наше начало, и места недоверию нет.
Сама протягиваю ему вторую руку.
Вторым чулком он привязывает мое запястье над головой. Кратко
целует кисть. С поцелуями пробирается по руке до локтя, спускает
ворот платья и языком выводит узоры на плече, касается шеи.
От мурашек почему-то щекотно, и приятно, тянусь за поцелуем.
Он отклоняется назад.
Пристально меня оглядывает.
Лежу под ним, от волнения тяжело дышу. В мягком вишневом свете
ночника черты его лица родные и привычные, такое же освещение в
спальне у нас дома.
Да и здесь почти дом, это коттедж его родителей, а эта гостевая
комната давно закреплена за Артуром и мной.
Не отводя глаз от моего лица, он распускает галстук.
Расстегивает пару верхних пуговиц на рубашке.
Его руки перемещаются к брюкам. Мой взгляд послушно скользит
следом.
Шумно вздохнув, он вжикает молнией. Из брюк сразу тяжеловесно
вываливается эрекция, натягивающая белую ткань боксеров.
Наверное, ему было туго и неудобно. Хотеть меня. Будучи
запертым.
- Так сильно хочется? - он усмехается, заметив, как я облизываю
губы.
- Да, - поднимаю глаза.
У нас несколько месяцев ничего не было, и мы были так далеки,
словно чужие, и я почти забыла, какой он.
А сейчас вспоминаю.
И в нетерпении двигаю его ногой ближе.
- Хорошо, - он берется за трусики.
Бросает взгляд на меня. На миг сводит брови и кладет ладонь на
промежность, поверх кружев. Пальцами проверяет намокшую ткань.
Убедившись в моем желании с удовлетворением в глазах снимает с меня
бельё.
Швыряет темный комочек на пол.
В дверь стучат.
И не успеваю я осознать, как он негромко откликается:
- Открыто. Да, Юль, забыл предупредить. Сегодня мы будем не
одни.
Будто во сне вокруг меня расплывается комната. И две вошедшие
мужские фигуры.
Русые, как у Артура волосы, серые, как у него, глаза.
