Один шаг от любви до ненависти, нужен всего один шаг, чтобы из настоящего перейти в будущее, хватит одного шага, чтобы попасть из мира живых в потусторонний, один шаг определяет – встать на сторону света или тьмы… Одно действие, а как много оно значит. Вот и я шагнула навстречу своей судьбе. Доли секунды хватило, чтобы заслонить отца от пули. Резкая боль поразила все тело, и я, хватая ртом воздух, рухнула на землю. Что такое боль? Это всего лишь импульс, который посылает организм мозгу, сообщая о повреждении. Физическая боль – величина проходящая. Ведь пулю можно извлечь, заштопать тело, и все пройдет, лишь шрам оставит напоминание об этом моменте. Все же душевная боль для меня была гораздо сильнее. Ведь если ранят душу, ничего уже не поможет. Она разлетится в клочья, останется дыра, которая не зарастет с годами. С душевной болью можно лишь научиться жить, принять ее, смириться, а если сопротивляться, то будет только хуже. Рана внутри только обнажится, будет кровоточить, и нет ни одного средства в мире, чтобы приглушить эту боль.
В ушах гудело, весь мир для меня замер, перевела взгляд на голубое небо, на яркое солнце. До чего же наш мир прекрасен! И почему раньше я этого не замечала? Если это мой последний миг… Что ж… так тому и быть. Я ни о чем не сожалею. Ну, может, только о том, что слишком рано уйду. Все-таки только двадцать лет. Кто-нибудь обязательно скажет: «Как молода, еще бы жить и жить».
– Юленька! Юля! Боже! Что ты наделала? Зачем? – с отчаянием завопил отец.
Я бы с радостью крикнула: «Ну и дурачок ты! Как зачем? Я же люблю тебя, папа! Разве это не ясно?».
Однако и слова сказать не могла, в груди все жгло огнем, и каждый вдох приносил лишь боль. Смотрела на него, не моргая. Судьба порой бывает жестокой. Много лет назад моя мама точно так же отдала жизнь за отца. В больнице врачи боролись за нее и за жизнь нерожденного ребенка. Удалось спасти только меня. Отец, убитый горем, нашел во мне отдушину. Даже назвал в честь своей любимой – Юленькой. Вот только порой, давая имя в честь кого-то, мы невольно пророчим ребенку ту же судьбу. По крайней мере, так произошло со мной.
– Юля! Господи! – вскрикнул с отчаянием Сергей, упал передо мной на колени и выронил ствол из руки.
Волков сжал мою руку и посмотрел в глаза так пленительно, что мое сердце сделало кувырок. Сергей… Он такой родной и, в то же время, далекий. И как меня угораздило влюбиться в него?
Даже с закрытыми глазами могла четко представить каждую черту его лица.
– Отойди от нее! – рыдая, прокричал отец. – Доволен? Отомстил? Тебе удалось причинить мне ту же боль, можешь радоваться!
Сергей не сдвинулся с места, смотрел на меня виновато, с тоской и болью.
– Прости! – прошептал он, тяжело вздохнув.
По его щеке скатилась одинокая слеза, а я не верила глазам. Волков расстроился из-за того, что застрелил меня? Неужели я все же что-то значила для него? Он же был одержим местью, радоваться должен, почему плачет? Или месть не принесла облегчения, на которое он рассчитывал?
Я не держала на него зла, ведь любила больше жизни и понимала, что порой злость и месть затмевают рассудок, заставляют забыть о главном: прошлое всегда останется в прошлом, важно его отпустить и двигаться дальше. Сергей не смог простить, не отпустил злобу и ненависть, а ведь я могла бы подарить ему счастье и любовь, но он отказался от меня. Так почему же он плачет, вместо того, чтобы радоваться?
Так хотелось многое им сказать, все, что накипело на душе, но не могла произнести ни звука. Зуб на зуб не попадал, меня трясло от холода, хотя на дворе был июль – самое пекло. В сон клонило, но кто-то усердно тряс меня и хлопал по щекам. Последнее, что заметила, как рядом замельтешили люди в белых халатах, а потом тьма окутала меня и приняла в свои объятия.
