Когда Господь сотворял
человека,
он даже не думал о том, что
будет,
когда человек сотворит...
бога[1].
«Бомба» тикает. Тикает так громко, что
кажется, будто этот звук заглушает даже рёв проносящихся мимо
машин. Так громко, что все вокруг просто обязаны это услышать.
Остановиться. Обернуться...
Улица запружена людьми – как всегда в
пять часов пополудни. Они проходят мимо, задевают плечами, толкают,
обгоняют. Их дешёвые клеёнчатые плащи чиркают по куртке, дым от
синтетических сигарет щипает нос. Их взгляды скользят мимо, пустые,
как их головы.
Они не слышат. Те, кто способен
различить тиканье часов в гомоне городского центра, вряд ли
появятся засветло.
«Бомба» тикает.
Зеркальные двери мягко расходятся,
сшлепываясь за спиной с сочным чмоканьем резиновых уплотнителей.
Только сегодня они проделали это тысячу раз.
В вестибюле размером с аэродром кипит
жизнь – жизнь прилизанная, гладкая, холёная, но такая же спешащая,
как и снаружи. Сбрасывающая лоск по вечерам и вновь влезающая в
оболочку деловитой покорности утром.
Прозрачные листы громкоговорителей в
оконных рамах оглашают вестибюль хорошо поставленным голосом
диктора. «... проявляемый к северным странам интерес поистине
небывалым. Туроператоры, работающие по направлениям Исландии и
Гренландии, отмечают резко возросший поток туристов, что странно в
этот несезонный период. По их словам, наибольшим спросом пользуются
бюджетные варианты с проживанием в дешёвых отелях и минимумом
экскурсий. Специфична и аудитория туров – молодые люди без
определённого рода занятий, часто принадлежащие к различным
полулегальным группировкам. Что это – новый туристический тренд?
Или нечто иное?..»
Часы считают секунды. Старые часы,
бутылка с газировкой, металлическое «яйцо» портативного вычислителя
– в висящей на плече сумке ничего подозрительного. Ничего, что
могло бы заставить сработать детекторы у лифтов.
Сердце частит, желудок поджимается к
горлу – но широкие хромированные створки остаются сбоку, а
детекторы по-прежнему молчат.
Наручный SMP выбрасывает на запястье
светящиеся цифры. 17:03:59.
Ещё есть время. Целых одиннадцать
минут. Одиннадцать минут на то, чтобы спасти одну жизнь.
Неприметная дверь с табличкой «Только
для персонала» легко подаётся, и хаос вестибюля остаётся за спиной.
В прохладном коридоре никого.
Память воспроизводит сбивчивые
наставления: несущая колонна сразу у выхода... установить «бомбу»
вертикально... аналоговый таймер... В запасе будет меньше минуты –
до того, как «бомба-яйцо», мощный осциллятор, всунутый в оболочку
портативного вычислителя, сработает.
Пять сотен килогерц в одной
маленькой коробочке.
Пять сотен человек на каждом из
двадцати двух этажей.
«Яйцо» балансирует в руке, покачивается
– тяжёлое, опасное, будто спящий хищник. Квадратная кнопка на
верхушке почти сливается с гладким корпусом.
Установи осциллятор ровно в 17.15.
Аварийный выход – в полусотне метров по коридору...
На руке горят голографические цифры.
17.05.
Палец замирает, не коснувшись
кнопки.
Время есть. Если Безымянная не
солгала – время ещё есть...
Сумка летит в угол, и рука жмёт рычаг
пожарной сигнализации.
Десять тысяч жизней за одну – всё
же слишком много.
Вспыхивают аварийные табло над дверями,
коридор заливает тревожно-алым светом. От надрывного визга
закладывает уши.
Сквозь стекло служебной двери виден
творящийся в вестибюле ад. Потоки людей со всех лестниц вливаются в
бурлящий хаос, кипят и кружатся, и наконец двери «Дж.П. Морган
Плаза» – далеко не самого крупного, но самого известного
бизнес-центра Олд-Йорка – начинают извергать человеческую реку
наружу.
17.13.55.
Ровно в 17:14 зеркальные двери брызжут
веером сверкающих осколков, и в вестибюль влетает «Додж»-пикап.
