Все люди без исключения не те, кем мы их видим в этой жизни.
Кто-то скрывает от нас своё прошлое, у кого-то коварные планы на
будущее, а есть и те, кто в настоящем врут на каждом шагу и думают,
что отвечать за это им не придётся. А у кого-то хватает смелости
казаться высшим существом...
Тоня сидела за столом, наблюдая за кошкой, которая терлась у её
ног. Из соседней комнаты были слышны крики и весьма дикарские
высказывания от интеллигентного отца. Муся поджала от резкого шума
ушки и жалобно посмотрела на девушку, лучи солнца попадали в лицо и
в тот час русые волосы казались карамельного цвета, её большие
серые глаза всегда создавали эффект испуга, с учётом того, что для
её возраста семнадцати лет, она имела детские черты лица, от чего
все думали что она младше своих лет. Подобное её конечно же не
устраивало. Стрижка, с некоторых пор короткая, и забавно завивающие
кончики имели наглость подскакивать оскорбительно высоко, иногда
приходилось проходиться по прядям утюжком.
Следом послышались девичьи всхлипы, и Тоня, не удержавшись, взяла
на руки кошку. Необычно-красивые голубые глаза, точно такие же
огромные и овальные, как и у её нынешней хозяйки. Прошло не так
много времени с тех пор, как умерла мама, и от неё досталась кошка
необычной породы рэгдолл. С обычным именем Муся. Ласковая и
спокойная трехлетняя проказница испуганно спрятала носик, рука Тони
провела по пушистой головке. Когда-то мама и саму Антонину ласково
гладила по голове. Но уже два года её никто не жалел, поэтому свою
любовь отдавала любимице, и она платила ей тем же. Ей было самой
страшно. Она боялась своего отца, ведь тот был слишком суров,
постоянно говорил на повышенных тонах и мог поднять на детей руку.
Даже сейчас, кажется, был всплеск, он ударил кого-то по лицу.
— Это твоя вина, Гера! — Переключился на свою жену.
Старый придурок женился так скоро после смерти матери, от чего
его возненавидели собственные дети. Взял в жены не самую лучшую
женщину с противной дочерью, которая сейчас по всей видимости и
получила по лицу. А что она хотела? Если бы вдруг Тоня заявилась на
пороге с тремя месяцами беременности, то отец её напрочь убил. А
Виктории только пятнадцать лет.
— Твоя дочь позорит мою семью! — Разрывался он. Кошка жалобно
мяукнула.
— Что там за звук? — Показался на кухне мужчина с седыми усами,
строго посмотрев на дочь, которая ненавистно обжигала его взглядом.
Его она ненавидела. Желала самого худшего в мире и считала дни до
совершеннолетия, чтобы сбежать из этого дурдома. — Ты опять кошку
возле стола держишь? — Он резко подошёл к дочери, пытаясь схватить
Мусю за шкирку, что закончилось для него весьма плачевно, Тоня
соскочила со своего места и, долго не думая, укусила отца за руку.
Муся приземлилась на лапы и убежала в комнату, как всегда
спрятавшись под диваном. — Ты что-то перепутала? — За ремень брюк
схватился тот.
— Это ты перепутал… чудовище! — Язык не повернулся назвать его
«отцом» или же «папой». — Не смей трогать мамину кошку! — Повысила
голос она на мужчину, который точно был не в духе. И его отпечаток
ладони оказался на правой щеке дочери. Она не заплакала, нет. Она
просто прожгла его взглядом и прокляла в своей голове. Какое же он
ничтожество!
Молча покидая кухню, она отправилась собирать рюкзак с
учебниками.
— Тоня, можно войти? — В её комнате показалась сводная сестра, у
которой также горел след от удара отца. В доме все ещё слышны были
крики.
— Ну входи, — пожала она плечами. Не отрываясь от дел, она молча
складывала вещи.
— Борис Сергеевич сегодня не в духе.
А из-за кого он такой?
— Он всегда не в духе, — вздохнула Тоня, закрывая молнию.
— Он мне даже не отец, а ударил по лицу, представляешь?
