– Марина, ты же прекрасно знала, что это квартира Руслана.
Мама буквально виснет на руке моего очередного “отчима”.
И не смотря на то, что говорит со мной, всë еë внимание
сосредоточено на нëм – массивном высоком мужчине, немного моложе
еë.
– Поэтому, не понимаю твоих возмущений. Он и так дал тебе здесь
пожить, просто по доброте душевной.
– Ага, по доброте душевной которая называется – арендная
плата.
– Ну, ты кривишь душой, – голос Руслана низкий и при этом
приторно сладкий. – Те гроши, что ты мне платила уж точно арендной
платой не назвать.
– Да, Русичка такой добрый, щедрый, – лебезит перед ним мама. –
И вообще, зачем ты пререкаешься? Мы вообще-то пришли помочь тебе
собрать вещи.
– Какая забота, – фыркаю я. – А может стоило вместо этого
предупредить хотя бы на сутки?
– У меня образовался арендатор, который будет платить гораздо
больше. Но заселиться он хочет уже сегодня. Так что мы тебе
поможем, – Руслан подходит к шкафу и начинает открывать все
ящики.
Но вытаскивать он начинает именно мое нижнее белье.
– Красивые трусики, – он поддевает пальцем черно-красные тонкие
стринги. – Какой у тебя размер? Они не маловаты? Вдруг слишком
сильно врезаются в кожу и оставляют розоватые следы?
Отчим говорит, а глаза его становятся все темнее и темнее.
Ты еще их понюхай, блин, извращенец больной.
– Нормального они у меня размера, – я отбираю стринги у этого
маньяка. – А вот куда мне идти в начале одиннадцатого вечера, мне
не очень понятно.
– К нам пойдешь, – сладко улыбается Руслан. – Тем более, твоя
мать сегодня в ночную смену. Будет кому меня обслужить.
Меня передергивает от таких слов и я бросаю красноречивый взгляд
на маму.
Но еë реакция абсолютно нулевая. Для неë существует только
“Русичка” и чтобы он не ушел от неë, она готова закрыть глаза на
многое.
Меня начинает тошнить от одной только мысли, что я с этим
придурком останусь наедине.
– Нет уж, спасибо. Я лучше на работе переночую, а потом решу,
что делать.
Вещей у меня очень мало. Даже из посуды всего-то любимая чашка с
пандой.
Поэтому, собираюсь меньше, чем за час.
И все вмещается в две сумки на колесиках.
Смотрю на них и вдруг становится грустно.
Это ведь и есть всë, что я имею по жизни – две сумки и вечная
потребность куда-то идти, пытаться извернуться, чтоб выжить и не
иметь опоры даже в виде семьи.
В школе меня поддерживала цель. Я очень хотела, да и до сих пор
хочу стать врачом.
Училась не из-под палки, как мои одноклассники, а сама, с дикой
мотивацией.
Но к моему ужасу по результатам единого экзамена мне не хватило
всего одного балла, чтоб поступить на бюджет в один медуниверситет,
а в другой вместо меня взяли кого-то из льготников.
Предлагали платный, но для меня платить шестьсот тысяч в год –
это за гранью реальности.
Сказать, что я была разбита и подавлена – ничего не сказать.
Ну и мама оказала фирменную поддержку, заявив, что с моими
мозгами такой результат был предсказуем.
Опускать руки мне нельзя было, в любом случае.
Поэтому, я закончила колледж на медсестру и так понравилась
руководству, что меня взяли в самый крутой крутой госпиталь –
федерального значения.
И зарплата здесь очень даже хорошая. Правда и требования ого-го,
ну ничего. Я справляюсь.
Главврач даже похвалил меня несколько раз.
Он вообще, дядька хороший – этот Гуляев.
Правла шутки у него специфичные, ну ничего. К этому можно и
привыкнуть.
Правда не знаю как он отнесется к тому, что я появлюсь в
больнице с чемоданами и буду ночевать там.
Наверное, лучше ему на глаза не попадаться.
Так или иначе – выбора нет.
Спустя еще полчаса, я уже везу за собой свои чемоданчики с тихим
стуком.
Посижу во второй сестринской, ночью там никого нет. Дежурные
обычно сидят в первой.
