Существует известное и существует неизвестное, а между ними двери
Джим Моррисон
– SOS! Нужна помощь! Это корабль «Оседлавшие шторм!» У нас чрезвычайная ситуация!
Из приёмника слышался треск статических помех, словно кто-то поджаривал попкорн на сковородке. Олег вытер пот со лба, крупные капли упали на приборную панель. Десятки лампочек мигали как новогодние гирлянды.
– Экипаж погиб! – продолжил кричать он. – На борт проникла чужеродная форма жизни! Нужна команда зачистки! Я заперся…
Приёмник неожиданно заискрил и потух. Послышался запах горелой проводки.
– Сука!!!
В ярости Олег ударил кулаком по экрану, показывавшему датчики жизнеобеспечения. Боль пронзила руку, но ужас, от которого кровь превращалась в лёд, поглотил все остальные чувства.
– Нет уж! – расхохотался он. – Меня вы здесь не достанете!
Он огляделся по сторонам. Рубка мостика представляла собой узкое помещение, квадрат пять на пять метров, где помещались пилот, штурман и офицер по вооружению. Титановая дверь закрывалась наглухо, и без кода не отворялась снаружи. А запасов еды и питья ему хватит на неделю, рюкзак наполнен консервами.
– Всё будет замечательно, – продолжал шептать Олег, снимая рубашку. Жара становилась невыносимой. – С Терра Нова пришлют челнок…
Он глядел на обзорное окно, тысячи звёзд вокруг напоминали блестящее лоскутное одеяло. До колонии десять миллионов километров, сущая чепуха по космическим меркам…
Неожиданно послышался шорох, будто скреблись в дверь.
– Отвалите! – заорал Олег. – Пошли вон!
Но сквозь дверь просочилась фигура, напоминавшая голубого призрака. Олег не оборачивался, грыз ногти. Паршивая привычка с детства.
Длинные пальцы с острыми когтями полоснули его по спине. Прозрачный силуэт приобрёл чёткие очертания.
Леденящий душу вопль пронзил мостик, но его никто не услышал.
«Оседлавшие шторм» продолжил свой полёт, автопилот работал исправно…
В машинном отделении воняло маслом. Нил Вуд вытер грязные руки о полотенце, пытаясь осознать случившееся. За годы работы механиком он ни разу не сталкивался с подобной поломкой. Но слышал о таком многократно от своих друзей на грузовых судах. Но там иной тип двигателей, а здесь скоростной челнок. Но суть не менялась: один из роторов лопнул как мыльный пузырь.
– Дешёвые запчасти, – подал голос Ким Чен, узкоглазый специалист по гипердвигателям. – Капитан особо не тратился, когда я подавал запросы на ремонт.
– Из Китая, небось? – фыркнул Вуд.
– Как смешно! – без улыбки отвечал Чен. – У меня на родине делают лучшие космические корабли. Из Штатов, дружище. Можешь обмотаться звёздно-полосатым флагом, гордись!
– Я не был в Алабаме лет десять, – покачал головой Нил. – Постоянно кочую от одной колонии к другой как какой-то цыган. Но что нам делать, Ким? Я что-то не видел запасных роторов в загашнике!
– Двигатель может работать и без него, не в полную мощность, но… в общем, скоро будем на Терра Нова. Скажу капитану, что пора раскошелиться.
– У нас закончились свечи зажигания!
– Напиши список, отправь ему на коммуникатор.
Ким Чен вышел из машинного отделения, на ходу доставая сигару. Дурацкая привычка дымить, и это в эпоху, когда сигареты считаются прерогативой бедняков.
Нил в последний раз взглянул на поломанный ротор, щёлкнул кнопку связи с мостиком:
– Капитан Селезнёв! Можем продолжить полёт. Загрузка двигателя на 75 процентов, больше не перезагружать!
– Понял тебя, Вуд. Вы слышали, ребята. Наш полёт продлится на двадцать три часа дольше, так что булки не расслабляем!
Фамильярный тон Селезнёва нравился команде, но таким добряком он был не всегда. При любой ошибке экипажа он взрывался как ядерная бомба, ударной волной сметая на пути глупость подчинённых.
