Многие психиатры, психологи и даже пациенты придерживаются мнения, что точный диагноз не так важен. Ведь лечение в большинстве случаев подбирается по отдельным симптомам, и если удалось подобрать схему, которая убирает их или сводит к минимуму, то этого достаточно, а что там за диагноз – дело десятое. И еще – что диагноз нас не определяет, мы – это мы, независимо от того, что написано у нас в карте.
Я категорически не согласна с этим подходом. Точный диагноз, помимо того, что позволяет назначить наиболее эффективное лечение из всех возможных, делает твой мир более определенным и предсказуемым. Он дает объяснения происходящим с тобой вещам и избавляет от чувства вины за свои провалы на пустом месте. При этом он позволяет понять, какие из твоих особенностей связаны с расстройством, а какие происходят из других источников, и соответственно – как и в каком направлении с ними работать, чтобы улучшить свою жизнь. А также только он может помочь предсказать, например, какого рода стресс ухудшит твое состояние, а с каким ты вполне можешь справиться и даже извлечь из него пользу. А если состояние ухудшится – то как именно и чего стоит ожидать. Будешь ли ты опасна для себя или окружающих? Потеряешь ли связь с реальностью и начнешь творить дичь? На что стоит обращать внимание близким? Это важно, если, например, прошлые эпизоды сильно отличались друг от друга, или если ты вообще их не помнишь. В общем – абсолютно необходимая вещь для полноценного функционирования.
И конечно же, диагноз в значительной степени определяет нас. Глупо с этим спорить. Он определяет не только наше настроение, наши реакции, сильные и слабые стороны, но и то, как и с какими людьми мы общаемся и заводим близкие отношения, наш порядок приоритетов, наши важнейшие решения – где жить, с кем, заводить ли детей и как их растить, и даже чему учиться и кем работать. Не говоря уже о состоянии тела, физических особенностях и вредных привычках. Все это определяется расстройством в очень значительной степени. Поэтому я настаиваю на том, чтобы говорить не «человек с КПТСР» или «человек с шизофренией», а «шизофреник» и «КПТСР-щик». В этом нет никакой стигматизации или дискриминации, это просто характеристика. Одна из характеристик.
В течение примерно четверти века, с детского возраста, у меня был ворох симптомов и не было точного диагноза. В числе симптомов – эпизоды острой тревожности с оттенком паранойи, депрессии с суицидальными планами, диссоциации, обмороки, даже галлюцинации. Каких только диагнозов мне не ставили – от простых неврозов до аутизма, биполярного расстройства, расстройства личности и чуть ли не шизофрении. За последние пять с небольшим лет я сменила несколько препаратов из разных групп, лежала в психбольнице, два года сидела на тяжелом нейролептическом коктейле, которому почти удалось стереть мою личность и превратить в растение. Сейчас я все еще нахожусь в процессе восстановления и обучаюсь новой специальности, чтобы построить свою жизнь заново. И у меня, слава богу, наконец-то есть основной диагноз. КПТСР. Комплексное посттравматическое стрессовое расстройство. Я – выжившая. С учетом пройденного пути, я выжила как минимум дважды. Первый раз – тогда, в детстве, когда произошла собственно травма. Второй раз – в 30 лет, когда отсутствие диагноза, череда неудачных совпадений и врачебных ошибок почти убили меня. Я выжила, потому что жизнь во мне победила смерть. Выжила, чтобы жить – и чтобы рассказать.
