Коса надоедливая опять за ветку
зацепилась, потянула, заставила остановиться со всего маху.
Надоела! Отрежу ведь. И, словно чувствуя, распалась она по
волосинке, плащом темным спину покрыла, шелковистыми прядями
погладила. Я ухмыльнулась, любил лес со мной поиграть: то следы
запутает, то сломанное дерево на тропинку положит, обходи, мол. А
мог и полянку земляничную подарить. Или травки редкие. Но сейчас я
торопилась, некогда мне было лес слушать. Отцепила от волос
древесный сучок и припустила со всего духа к дому. Сегодня в
деревне праздник, все должны быть! И так уже мама, поди, сердится,
что девка куда-то подевалась, совсем замечталась, забыла.
Но лес не хотел так просто
отпускать: стоило задуматься, как тут же молодой дубок корень свой
мне под ноги выпустил, а я перепрыгнуть не сумела, растянулась во
весь рост. И смешно, и больно: нос разбила, испачкалась вся –
налетайте женихи, где вы еще такую непутевую найдете?
И тут уж пришлось выбирать: либо
совсем опаздывать и бежать через избу переодеваться, либо прямо так
— по короткой тропинке — сразу на общак. К людям прибиться да
спрятаться за спинами, может, и не заметит никто. И не надо гадать,
меня зная, какую тропку я выберу. Переплетя косу и листом лопуха
утерев лицо, я, никуда не торопясь, пошла к берегу на
Представление.
Стоит заметить, праздник в этом году
для меня непростой был. Еще предки наши заповедали — как молодая
девка свое семнадцатое лето отпразднует, так надо ее с
Огнем-батюшкой да Водой-матушкой познакомить. И умыть щедро из
студеной речки, и согреть потом у костра жгучего, чтобы узнавали ее
и любили стихии древние, нами особо почитаемые.
С тех пор, конечно, много лет
минуло, и я, к слову, в мать пошла — у них в роду принято Землю
больше чествовать, поэтому особо по поводу торжества я не
волновалась. Да и девок, вошедших в пору, в этом году много было. И
все как на подбор — рослые, румяные, косы с кулак толщиной — есть
кем гордиться, кем хвастаться перед Прародителями.
А я? Ну что я. Даром родители
Осинкой назвали — ни стати, ни высоты от деревца-тезки мне не
досталось. Подросток как есть. Меня даже братья все продолжали
детским прозвищем дразнить – Листик. Не доросла я пока до дерева, а
Листик по мне в самый раз.
Вышла к общаку и призадумалась. Идти
вперед, толкаться, или спрятаться за спинами? Может, про меня и не
вспомнят? А что обряд пропущу, так это ничего. Отец, правда,
сердиться будет, но он на меня долго никогда не злится, как-никак
одна я у него девчонка среди сыновей. А мама меня потом уже Земле
по своим обычаям отдельно представит, она Огонь с Водой, конечно,
уважает, но Земля — кормилица, маме она роднее, привычнее.
Когда я подошла, девушки-подружки
уже кружились в хороводе да песни здравные пели. И хотела бы
полюбоваться на красоту такую, но из-за спин не решилась выходить,
родителям на глаза боялась показаться. Да и где они в самом деле?
Неужели меня ждут дома и праздник из-за бестолковой девки
пропускают?
Тут я расстроилась по-настоящему,
одно дело — сама опоздала, так нет же — всю родню подвела. Знала
ведь, что братья очень идти хотели. Смешно-несмешно, а невест
присмотреть надо. Яромиру давно пора жениться, но больно строг он к
своей будущей жене: и чтоб стройна, и лицом мила, и на кухне
управлялась, и скотину вела, да из семьи хорошей родом. Мама только
вздыхала, уже и не думая старшего сына женить. И у близнецов,
Драмира и Велислава, возраст подошел, теперь они с полным правом на
праздник должны были прийти, в первых рядах стоять, невест
выбирать. Но ни братьев, ни родителей я не увидела.
Празднество меж тем набирало
обороты. Подходили невесты одна за другой к реке нашей, Ключинице,
прямо в одежде по шею в воду заходили, венки с голов снимали и
пускали вниз по течению — подарок Матушке-Прародительнице
делали.
