Паника накрывала. Я не понимала, что со мной происходило,
сколько бы ни пыталась.
Что это? Мир сна, яви или ад?
Приложив ладонь к мокрому и горячему лбу, я сбросила с себя
дурно пахнущее покрывало ногами и застонала в голос. Болело всё
тело. Каждая мышца, каждая кость, каждая капля крови, казалось бы,
закипала внутри меня.
— Измира… — прохрипела чужим, едва различимым голосом, отдав
практически все оставшиеся силы. — Умираю…
По моим ощущениям, всё именно так и было. Я ждала приближения
своей кончины с минуты на минуту, не веря, что моё тело сможет
вынести ещё хотя бы час этих мучений.
«Гарс отправился за лекарем, госпожа. К утру будут.» — в
затуманенном сознании мелькнули слова краснощёкой женщины, что
подобрала меня под мостом, кажется, двумя днями ранее.
Лекарь. Госпожа. К утру…
Я в аду?!
Меня не должно здесь быть, чем бы это место ни было. Я должна
быть дома. В Питере. В своей однушке. Или с Веркой в ресторане. Или
в каком-нибудь баре. Мне положено красное полусладкое в тепле и
комфорте, а не тошнотворный солевой раствор, каморка с жёсткой
койкой и страшная чужая болезнь. Чужая! Абсолютно ЧУЖАЯ! После
измены мужа и тяжёлого развода, я не валяться не пойми где должна,
мучаясь и умирая, а научиться наслаждаться свободой, заставить
Игната локти кусать.
Силы покидали меня. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее.
Перед глазами проносилась отнюдь не вся моя жизнь. Обрывки фильмов,
ожившие ночные кошмары, фрагменты каких-то клипов, воспоминания,
сюжеты прочитанных книг, сценарии просмотренных сериалов, взлёты,
падения, слёзы, радости…
Я в аду и бреду. Вот-вот умру, а моё сознание, нет, чтобы
угаснуть, а наоборот, активизировалось, вываливая на меня всё новое
и новое нечто.
— Госпожа, — крик прогнал мешанину воспоминаний, фантазий и
голосов из моей головы, — Госпожа, лекарь прибыл!
«Измира… Моя нянюшка. Мой самый близкий и родной человек.» —
мелькнуло в ноющей голове.
Внезапно я ощутила ни с чем не сравнимое спокойствие и смиренно
прикрыла глаза, тотчас же провалившись в спасительную темноту.
Очнулась в гордом одиночестве. От стука собственных зубов друг о
друга и сотрясающей тело дрожи. Завозилась на койке, подбив ногами
покрывало к груди. Укуталась в него, как в любимый плед, прогнав
все брезгливые мысли. Мне было настолько холодно и страшно, что
меня ничуть не волновало, что это за покрывало и почему от него так
воняет. Правда, если бы мне кто шепнул, что его достали из-под
скоропостижно скончавшегося бомжа, я бы ничуть не стушевалась.
Я сбилась со счёта, какое это пробуждение в этом кошмаре.
Скосив взгляд к заваленному не пойми каким хламом столу, я
засмотрелась на пламя свечей в высоком канделябре и ушла в весьма
урывчатые воспоминания.
Мост над обмельчавшей рекой не служил мне укрытием от проливного
дождя. Желай я там укрыться, я бы сидела под ним, а не под одной из
его опор, прижимая к груди хнычущий свёрток, обмотанный плащом и
меховой накидкой. Мне не было страшно, хоть и было больно. Что-то
жгло и кололо в районе солнечного сплетения, отчего я практически
не могла пошевелиться.
— Госпожа! Госпожа! Лиэн, миленькая… — возникшая из ниоткуда
Измира прижимала грязные руки к лицу, оставляя на красных щеках
грязь, которую тут же смывали крупные капли дождя, отправляя чёрные
потёки вниз, к её белоснежному воротнику на вычурном тёмно-сером
платье. — Как же так?
Я улыбнулась ей какой-то чужой улыбкой, чтоб в следующую секунду
произнести тонким, слабым и дрожащим голосом:
— Позаботься о моём сыне. Его зовут… — сглотнув вязкую, отдающую
ржавчиной и металлическим привкусом слюну, я едва слышно
прошептала: — Варран.
Что-то потом произошло. Меня накрыла темнота, в которой
господствовали очень странные звуки. Поначалу они были похожи на
медленные удары сердца, немногим позже всё стихло, чтобы совсем
скоро оглушить меня совершенно чудовищным ультразвуком и заставить
закричать.
