Дом был двухэтажным и походил на леденец или новогодний пряник. Его стены были выкрашены в яркий розовый цвет, окна обрамляли белые резные наличники, а крошечный деревянный балкон украшали фигурки кошек и птиц. Дом находился на окраине большого дачного поселка и прятался за высоким жестяным забором.
Я остановилась возле калитки – узкой металлической дверцы без какого-либо намека на кнопку электрического звонка – и нерешительно постучала. Калитка с тихим скрипом отворилась, обнажая кусочек двора и небольшое крыльцо с открытой верандой.
Я немного помедлила, а потом осторожно шагнула во двор. Он был выложен тротуарной плиткой. Слева, возле забора, росла сирень, а справа располагалась широкая клумба с мохнатыми пионами.
Я прикрыла за собой дверцу и громко позвала:
– Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома?
– Есть.
Из-за кустов вышла высокая красивая женщина в длинной пестрой юбке. Ее темные волосы были собраны на затылке в узел, запястья рук украшали широкие браслеты, а шею – нити разноцветных ожерелий.
– Здравствуй, – сказала женщина. – Кто ты такая?
– Я – Саша. Простите, что отвлекаю вас от дел. Мы с бабушкой собирали в лесу землянику, я ушла вперед и заблудилась. Дайте мне, пожалуйста, немного воды. Я долго плутала в чаще, пока не вышла к вашему дому, и мне ужасно хочется пить.
– Бедный ребенок, – пожалела меня женщина. – Сколько же тебе лет?
– Двенадцать.
– В самом деле? – женщина окинула меня внимательным взглядом. – Я бы дала не больше десяти. Идем в дом, я налью тебе сока. Или лучше чаю?
Она поманила меня за собой.
Внутри пряничный коттедж оказался похож на кукольный домик. Его стены и обстановка были выдержаны в серых, розовых и лиловых цветах. На изящных столиках и комодах лежали кружевные салфетки, диванные подушки украшали крупные розы, вышитые яркими нитками, а кресла и шкафчики казались такими легкими и миниатюрными, будто предназначались для эльфов или фей.
Вокруг царила идеальная чистота. При этом в воздухе едва ощутимо пахло сладкой гнилью. Бабушка называла такой аромат запахом беды.
– Как мне к вам обращаться? – спросила я хозяйку дома, когда она привела меня в кухню, такую же розово-лиловую, как и другие комнаты.
– Меня зовут Клавдия, – ответила та, наливая в стакан яблочный сок. – Ты, наверное, проголодалась, Саша? Хочешь кусочек пирога?
– Не откажусь, – улыбнулась я, принимая из ее рук стакан. – Я и правда очень хочу есть.
– Бедняжка, – покачала головой Клавдия. – Ты живешь за лесом, да? В Агеевке?
– Я живу в городе, – ответила, усаживаясь на белый деревянный стул. – В Агеевке мы с бабушкой отдыхаем. Она на месяц сняла для нас домик.
– Понятно, – Клавдия открыла холодильник и вынула из него блюдо с домашним пирогом. Запах гнили стал сильнее. – А родители у тебя есть?
– Есть, – кивнула я. – Папа и Лиля.
– Лиля – это мама?
– Нет. Мама умерла, когда мне было девять лет. Лиля – это вторая папина жена.
– Стало быть, она твоя мачеха?
– Ну да.
– Как же ты с ней живешь? Дружно?
– Я с ней не живу. Когда у Лили родился Даня, папа отправил меня к бабушке. Теперь я живу с ней.
– Печально.
Клавдия достала из шкафчика банку со сгущенным молоком и принялась обмазывать им пирог.
– Почему печально? – я пожала плечами. – У них своя семья. Мне с бабушкой лучше. Кстати, надо ей позвонить и сказать, что я здесь. Она, наверное, очень волнуется.
– Конечно, волнуется.
– Только у меня нет мобильника. Я ведь не знала, что потеряюсь, поэтому в лес его с собой не взяла.
– Не переживай. Ты поешь, и мы позвоним твоей бабушке с моего телефона.
Когда женщина отвернулась, чтобы убрать сгущенку, я вылила сок в стоявший рядом цветочный горшок.
– У вас красивый дом, – заметила я. – Нарядный, как пирожное. Только я почему-то не увидела в нем ни одного зеркала.
