Часть I.
Побег
1.
Мир гениев Шаблин-Саах, момент Перехода
– Это больно?
– Н-нет. Это нельзя назвать болью. Это как… Вот представь себя арфой. Или лютней. Или – да чем хочешь! И будто тобой кто-то играет. Ты струна, готовая зазвенеть, – голос Эшли и сам звенел пуще любой струны. – Но тебе не обидно, что ты это не сам, а совсем наоборот…
В этом весь Эшли – момент вообще-то серьёзный, а он увлёкся, весь в упоении рассказывает о великолепии Перехода.
– Откуда ты знаешь? – отрывисто спросила Эйдо. – Ты же никогда не бывал в Переходе!
Эшли запнулся. Эйдо почти пожалела о своей резкости.
– Ты права, я знаю это с чужих слов. Но настоящий Переход и… наш переход – это почти одно и то же. Соединение пространства и времени.
– Не одно и то же, – прошептала Эйдо, так чтобы Эшли не услышал.
Но он услышал.
– Не злись, всё получится. Я слышал, что иногда Дар просыпается прямо в момент Перехода. Но в любом случае у нас есть Ян… Ты только взгляни!
Эйдо стояла, созерцая пульсирующий разлом: плотное лиловое небо и края бездны, подсвеченные огненными сполохами. И не чувствовала себя ни струной, ни инструментом. Какой Дар, вы о чём! То, что она ощущала, называлось явно по-другому. Вибрация захватила всё тело, от корней волос до кончиков пальцев. Она заставляла Эйдо крепче прижимать к себе маленький живой свёрток. Она будто выкачивала воздух изнутри, и опрокидывала, и продолжала тянуть и мучить, когда воздуха уже не оставалось.
Сердце замирает – так говорит Ян.
Верные слова.
Сердце замирало и падало.
Страх? Да ну!
Ян ладно, он человек. Мальчишка! Они с Эшли прямо как братья, неудивительно, что так быстро сошлись. А она, Эйдо?
Гении не испытывают страха!
Эйдо посмотрела на девочку в свёртке. Та не спала, а спокойно и, кажется, осмысленно смотрела перед собой, выпростав наконец-то ручки из-под одеяла. Хорошо, что не надо больше скручивать маленькую бунтарку. Скрывать уже нечего и незачем.
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Эйдо прислушалась к разговору за спиной. Но он оказался ещё тревожнее.
– Ты уверен, что всё получится? Мне что-то не по себе, – говорил Ян.
– Не думай об этом. Ты проводник. Брешь открылась, это главное. Дальше всё произойдёт само собой.
– А ты…
– А я как договорились, – поспешно перебил Эшли.
– Это точно лучший выход?
Эшли помолчал, прежде чем ответить.
– Другого я не вижу, – голос Эшли уже не звенел, а звучал глухо и обречённо. – Если худший из худших оказался способным на жертву, то я тем более… Как я могу поступить иначе? Через два Больших оборота Шаблин-Саах девочка начнёт набирать силу. Это обычный срок для гения.
– Сердце нашего мира бьётся в семь раз быстрее.
– Значит, там минует оборотов в семь раз больше.
– Назови её именем матери! – неожиданно произнёс Ян.
– Эйдо?
Она захотела повернуться к говорящим, но удержалась. Эшли не звал её, а всего лишь переспрашивал. И казалось, будто в её присутствии они не договорят самого важного.
– В нашем мире нет ничего сильнее Имени. Оно не позволит ей потеряться.
– Возможно, потеряться – это лучшее, что может случиться.
Зачем он так говорит? Как они могут потеряться, если собираются быть вместе?
Между тем сполохи из оранжевых стали золотыми, волны слились в сплошное сияние. Эйдо ощутила тепло. Это подошёл Эшли. Ян тоже встал за спиной, но от него тепла она не чувствовала.
– Пора, – произнёс Эшли. – Береги себя. И её.
Он поднял глаза. Эйдо никогда не видела его таким внимательным и серьёзным. И взрослым! Эшли, её муж, отец её ребёнка.
Теперь сомнений не осталось: это был страх. Она боялась. Боялась не хуже человека, потому что вдруг поняла…
– Что ты задумал, Эшли? Что ты задумал?!
2.
Просто мир
Евдокия открыла глаза и почти сразу же выскочила из-под одеяла. Босиком прошлёпала на кухню. Обнаружила ещё не остывший ягодный пирог. Мамино фирменное блюдо. Самой мамы дома не было.
