– Мама, а когда она придёт в себя? - послышался детский голосок
совсем рядом со мной.
Я тихо застонала, ощущая себя разбитой и очень замерзшей, но
дрожать не было сил. Только недавно я начала отогреваться, чувствуя
рядом с собой какой-то источник тепла и треск.
Кто я? Где я?
Еле продрав глаза, осмотрелась мутным взглядом. Костёр… А я укрыта
какими-то одеялами. И, кажется, я в пещере.
– Мама! Мама! Она очнулась! - раздался рядом громкий крик.
Застонав, заёрзала, желая заткнуть уши. От громких звуков
заболела голова.
– Мира, не кричи, - шикнул кто-то рядом.
А после я наконец увидела обладателя голоса. Обладательницу…
Молодую женщину лет тридцати пяти. Она приподняла мою голову и к
губам приставила кружку.
– Пей, это полезный отвар. Быстро тебя на ноги поставит.
Отвар был горький, но вкус не имеет значение. Главное, он был
горячий, но не обжигающий.
А мне так хотелось тепла.
– Как же ты очутилась здесь, девочка? Где твои родители? - с
жалостью спросила женщина.
– Не знаю, - шепнула я, в ужасе распахивая глаза.
Я не знаю! Ни своего имени, ни своей семьи. Ни места, в котором
нахожусь! Словно мне стёрли память!
– Ну–ну, тише, - успокаивающе погладили меня по голове. – Скорее
всего это из-за болезни. Ничего, всё наладится.
– Мама, а можно я возьму это? - вновь раздался детский
голосок.
Девочка подошла ближе, и я наконец смогла её рассмотреть. Ей лет
шесть, может семь. И она умоляюще смотрит на маму, держа в руках
массажную расчёску.
– Ты где это взяла? - нахмурилась женщина.
–- Там, в той странной сумке, - растерялась девочка. - Ну можно?
Ма-ам!
– Ты с ума сошла? - женщина грозно сдвинула брови и потянулась
за чем-то. Через секунду доставая тонкую хворостину. – Кто учил
тебя по чужим вещам лазить, а? А ну-ка иди, задам трёпку!
– Ой, - тихое от девочки.
Секунда, и малышка убежала. Но женщина не погналась. Отложила
хворостину и покачала головой, тяжело вздыхая..
– Прости её. Маленькая ещё. Ох не доглядела я с воспитанием.
– Она миленькая, - улыбнулась я слабо.
– Миленькая! - фыркнула незнакомка. – Эта миленькая по твоему
странному мешку лазит. Вот что она схватила? Да ещё и без
разрешения!
– Это расчёска, - недоуменно пояснила я. – Самая обычная, волосы
расчёсывать.
– Да? - взгляд женщины стал настороженным. Отвернувшись на пару
минут, она повернулась обратно с деревянным гребешком. – Вот, чем
расчесывают волосы. А ту штуку я никогда не видела. И материал…
странный.
– Пластик и резина, ничего странного, - пожала я плечами.
– Откуда ты, девочка? - тихо спросила женщина, глядя на меня
изучающе. – Одежда не наша, говоришь странно, вещи эти…
– Я не знаю, - растерянно пробормотала я и неожиданно
расплакалась. – Совсем ничего не помню.
– И идти тебе некуда, с твоей-то памятью, - вздохнула женщина. –
Меня Дарина зовут. Мы жили в Кукушке, в трёх днях пути отсюда. Муж
погиб на лесоповале, а мы решили с Мирой переехать в город. Сложно
без мужчины в деревне, а в городе у меня дом от бабушки
остался.
– А я… Я ничего не могу рассказать, - тихо сказала я, отводя
взгляд. – Не помню. Даже не знаю, что за Кукушка и что за
город.
– Не мудрено. Мы нашли тебя в нескольких метрах от этой пещеры.
Прямо на дороге лежала, без сознания. А дождь такой… ужас. Вот мы и
решили переждать непогоду, да и тебя согреть надо.
– Спасибо, - шепнула я с благодарностью.
– Да было бы за что, - отмахнулась Дарина. – Как же ты теперь
будешь? Без документов, в странных вещах. Ох… А может с нами
поедешь? Пока не вспомнишь себя. Будешь жить у нас, помогать мне с
пекарней.
– А можно? - я вскинулась, с надеждой глядя на женщину. Если она
сейчас уйдёт, то… я пропала.
– Ну а как мне бросить тебя здесь, - вздохнула женщина. – Только
вот… Документы тебе нужны. Приедем в город, ты всем называйся
дочкой моей. Тебе лет восемнадцать, не больше, так то по возрасту
как раз подходишь. А я в управлении скажу, что документы твои
сгорели, нам новые выдадут. Ты, пей отвар, пей. Скоро полегчает,
сможешь на телегу залезть. А я пока лошадь проведаю.
