Есть ли она, любовь? Двадцать лет назад я бы ответил, что да. А
сейчас…
Не знаю, кто из нас изменился. Я или моя жена. А возможно, что
оба. Но я не чувствую того, что раньше. К жене. А вот к её,
свалившаяся на нашу голову племяннице… Да. Она провоцирует меня на
массу эмоций.
Иногда мне хочется сжать ее тонкую шейку, заткнуть дерзкий ротик
поцелуем. Рядом с ней моя кровь бурлит, вскипает. Я пытаюсь, борюсь
с этими чувствами. Но они не поддаются контролю. Меня, как магнитом
тянет к ней.
Прохожу мимо ее комнаты и не замечаю, как толкаю дверь. Ноги
сами несут меня к ней.
Снежа, дикий ёжик, которая всегда огрызалась и провоцировала
меня, вздрагивает и роняет футболку. Она стоит у окна. Жалюзи
светлыми полосками отбрасывают тени на белоснежную кожу, по ключице
течет капелька воды, упавшая с мокрых волос, задерживается на остро
торчащем соске и падает вниз.
Зажмуриваюсь. Пытаюсь остановить демонов, что нашептывают:
взять. Вкусить ещё раз этот сладкий, запретный плод. Насладиться её
страстными криками.
Сопротивляюсь. Проигрываю.
В несколько шагов преодолеваю расстояние между нами, бросаю
взгляд на собранный чемодан.
– Куда-то собралась? – спрашиваю охрипшим от возбуждения
голосом. Она очухивается, прикрывает упругую грудь рукой. – Я
уезжаю, – худенькие плечики расправляются. Она с вызовом смотрит на
меня.
– Я так больше не могу. Ты, и то что между нами было… Всё это
мерзко и неправильно.
– Снежа, – ласково говорю, провожу носом по виску. Её кожа
пахнет дурманяще. Ванилью и ей самой. Хватаю за талию. Она
отталкивает меня.
– Миша. Как ты думаешь. Каково мне? После всего того, что между
нами было? Спать здесь, зная, что за стенкой ты в одной постели с
ней! Моей тетей! – по щеке катится слеза, она зло стирает ее. – Я.
Уеду! Сейчас!
– Я тебя не отпускаю! – поднимаю её на руки. И не слушая
возражений, тащу на кровать. Она сопротивляется, брыкается. Но ее
зеленые ведьминские глаза, горят возбуждением. Наши рты
сталкиваются, языки борются друг с другом. Весь жар концентрируется
внизу. Руками ощущаю бархат кожи, и зверею. Моя!
Мозг отключается. Снежа пытается слабо сопротивляться, я кусаю
её за шею, одновременно снимая эти чёртовы короткие шорты, которые
никак не помогают мне остыть. Нахожу гладко выбритый лобок и
провожу по мокрым складочкам.
– Скажи, что ты не хочешь меня?
– Не хочу! – упрямо заявляет она, закатывая глаза от
удовольствия. Мои пальцы порхают, едва касаясь. Дразнят. Не дают
того, что она хочет.
– Врушка, – широко улыбаюсь, развожу стройные ножки, наваливаюсь
на нее. Прикусываю торчащий сосок, зализываю. Она хватает меня за
голову и притягивает ближе.
– Твои сиськи охуенные. Хочу загнать между ними член. – она
всхлипывает. Её так же, как и меня заводят грязные словечки. Черные
зрачки расширяются, она неосознанно трется об пах
промежностью.
– Хочу твой член, – будоражаще-низким голосом говорит порочная
девочка. – Трахни меня. Как в последний раз, – я превращаюсь в
зверя.
Сдергиваю с себя одежду, она помогает мне, обхватывает ногами,
не вырваться. Да я и не смогу. Слишком глубоко засела под
кожу.
– Хочу твою узкую дырочку, – говорю, протискиваясь внутрь. Туда,
где был только я. И начинаю быстро двигаться, сжимая шею.
– Скажи, чья ты сучка?
– Твоя сучка… Ещё… Миша… Пожалуйста… Сильнее… – стоном
выдает она, царапая спину. Метит меня. Чертовка. Вишневые губы
приоткрылись, глаза лихорадочно горят.
Не чувствовал ничего подобного за всю жизнь. Мы падаем в бездну
порока, летим с оглушительным свистом, под пошлые шлепки наших тел
и ее криков. Кончаем одновременно, под триггер крутящийся в моей
голове: твоя сучка.
Как всегда, после секса с ней чувство вины перед женой, перед
Снежаной, что опять не устоял, придавливает меня к земле.
