— О, гляди-ка, какой подарочек! — раздаётся громкий, хрипловатый
бас где-то рядом, а следом грубый мужской гогот.
— Сьёрн, это не за твой ли вчерашний бой боги нам послали? —
хохочет кто-то справа.
Я не сразу понимаю, что не слышу больше битов популярной
мелодии, под которую я пыталась забыть бывшего. Зато вместо неё на
фоне мужских голосов слышится волынка и скрипка.
Резко распахиваю глаза и ловлю себя на мысли: что было в том
коктейле? Взгляд мечется между огромным камином в углу, толстыми
балками, поддерживающими потолок и раскрасневшимися лицами мужчин
за деревянными столами.
Что-то в одежде окружающих есть непривычное, но я не успеваю
задуматься, что.
Их похотливые взгляды направлены на меня. А я… в своём маленьком
чёрном платье и туфлях на безумной шпильке стою прямо на одном из
столов. Одевалась я для корпоратива в самом большом ресторанном
комплексе города, а не для… Глюка в таверне, или что там мне
мерещится.
Только и могу, что издать удивлённый “ох”, хотя в мыслях
выстраивается многоуровневая нецензурная конструкция.
Моё запястье обхватывает потная липкая ладонь.
Слишком насыщенные, осязаемые галлюцинации, однако. Пытаюсь
отдёрнуть руку, но меня всё сильнее тянет к себе мужчина
неопределенного возраста с расплющенным носом и шрамом на
пол-лица.
Упираюсь ногами в стол и чисто механически вцепляюсь ногтями
свободной руки в пальцы мужчины, но он будто и не замечает.
— Смотрите-ка какая норовистая девка попалась! Мне уже нравится!
— он перехватывает той же лапищей теперь уже оба моих запястья и,
несмотря на все мое сопротивление, подтягивает к себе.
Второй здоровяк, с маслянистым хмельным взглядом громко опускает
кружку на стол, так что часть его вонючего напитка выплёскивается
на его руку, которой он обхватывает меня за талию и стаскивает на
пол.
Какая-то часть меня невольно начинает верить во всё
происходящее, каким бы абсурдным оно ни казалось. Голова кружится
от обилия запахов и круговорота лиц, в груди поднимается волна
страха.
Меня прижимают спиной к большому упругому животу. Такой был у
моего соседа-пьянчужки, всегда удивлялась, как он его носит. И как
его бабы терпят ЭТО на себе.
Остаюсь при своём мнении и всё ещё считаю его противным,
особенно когда этот упругий мамон плотно прижимается ко мне.
Когда первый пытается перехватить мои руки, успеваю вывернуться
и залепить ему пощечину. Он медленно багровеет и рычит:
— Любишь поиграть? Давай поиграем! Льорн, клади её!
Я брыкаюсь из последних сил, болтаю ногами.
— Отпусти меня, козёл! — впервые вскрикиваю я в попытках
отпихнуться.
Что-то кажется мне странным, но всё слишком быстро, и сейчас я
не придаю этому значения. Меня укладывают животом на стол, я
лягаюсь и предпочитаю не думать, насколько интересный вид им
открывается, учитывая, что я готовилась сделать сюрприз своему
парню. Бывшему.
— Отвалите, уроды! — рычу сквозь стиснутые зубы, пока вокруг все
одобрительно гогочут.
Огромная мозолистая рука прижимает мою голову к столу. Шершавая
необработанная деревянная поверхность царапает щеку. Руки отчаянно
пытаются найти возможность во что-то упереться, чтобы встать.
Зажмуриваюсь, молясь всем богам, которых знаю и которых не знаю,
о том, чтобы глюки скорее закончились и я вернулась на корпоратив.
Куда угодно! Хоть на сцену! Хоть на голову бывшему! Хоть в кутузку,
только бы этот кошмар уже закончился.
Тут раздаётся громкий хлопок, который заставляет всех
замолкнуть, а музыкантов прекратить своё пиликанье. В помещение
врывается ледяной ветер, который пробирает до самых костей и
заставляет бежать по телу мурашки.
Слышу шёпот среди мужиков: “Рагнар!” Два державших меня громилы
вздрагивают.
— Отпустите её, — громом гремит низкий, рокочущий голос.
