Пробуждение было не из приятных.
Веки казались свинцовыми, норовя вновь опуститься, чтобы
дрожащие ресницы коснулись заледеневших щек. Язык – словно его
ужалила пчела, столь неповоротливый и мешающийся во рту. Сами губы
обветрились, от едва уловимого движения нижняя губа треснула, и по
подбородку скатилась теплая капля. Вероятно, это была ее кровь.
После борьбы с резью в глазах, когда девушка, не сдержав стон,
смогла выпрямиться на жесткой лежанке, приняв более-менее
вертикальное положение, окружающая обстановка начала четче
проявляться.
Клетка.
Все внутри нее перевернулось. Сердце жалко ухнуло в пятки, а
дыхание сперло.
Сон повторялся. Но уже в реальности.
Она вновь находилась внутри клетки, стены которой были выполнены
из материала, похожего на белые кристаллы. Тогда, в далеком
прошлом, когда Гиса спала, ей еще не ведома была истинная опасность
Унуита. Теперь же его холодное сияние говорило лишь об одном: она в
смертельно опасной ловушке. И выбраться из нее самостоятельно вряд
ли получится. Тем более если рядом Он.
Медленно поворачивая голову вслед за идущими частыми рядами
прутьями, Элгиссиора вздрогнула и тут же поморщилась от боли, когда
заметила еще одного присутствующего в ее камере. Это был
мужчина.
Светлая кожа, золотистые волосы, пребывающие сейчас в легком
беспорядке: рваная челка прикрывала лоб, опускаясь ниже темных
бровей к пронзительным синим глазам в обрамлении жестких черных
ресниц. Поймав на себе этот изучающий взгляд, киоссе захотелось
прикрыться одеялом. Которого, к сожалению, не было поблизости. Эти
глаза… казалось, что незнакомец проникает под кожу, выворачивает
душу наизнанку, чтобы с маниакальной любовью ученого изучить каждый
уголок демонического сознания, а после… выбросить за ненадобностью,
как мусор, по которому можно пройтись ногами в тяжелых
ботинках.
На его губах появилась ухмылка.
- Вижу, ты изволила проснуться.
Голос… от его тембра мурашки, которые только улеглись, привыкнув
к холоду, выпрыгнули с новой силой. Желая, видимо, взглянуть на
того, кто говорит столь… чарующе.
Нет, его голос не был обволакивающе-приятным. Скорее
морозно-колючим.
И этому баритону хотелось… что-то противопоставить. Облечь в
тепло. Заключить в объятья, чтобы сгладить острые углы.
Иррациональное желание.
Видимо, она еще не отошла от недавнего принятия себя после…
- Как я здесь оказалась?
Вопрос сам сорвался с языка, заставив вновь задрожать. Она во
сне спросила также.
Блондин продолжал опираться могучей спиной, на которую была
наброшена меховая безрукавка, на прутья решетки. Его руки,
сложенные на груди, слегка напряглись, приводя в движение рельефные
мышцы.
Невольно проследив взглядом за изменениями, Гиса отметила, что
на плечах незнакомца длинными неровными швами белели шрамы. Старые,
успевшие полностью затянуться… но упрямо говорившие о том, что их
обладатель побывал не в одной битве. И эти отметины – напоминание о
неосторожности. И указания на то, что он все же остался
победителем.
- А ты не помнишь?
Элгиссиора отрицательно качнула головой и снова поморщилась,
поднося руку к вискам.
Незнакомец фыркнул.
- Неожиданно. Ты меня разочаровала, принцесса.
Гиса резко посмотрела на говорившего.
- Я не предполагал, что Высший демон падет так скоро. Видимо,
легенды о вашей неуязвимости сильно преувеличены.
Элгиссиора не пыталась подняться на ноги, ведь понимала, что ее
жалкие попытки пока ни к чему не приведут, а еще ниже пасть перед
глазами пленителя – значило бы подтвердить жестокие слова.
Он ведь представился там, на площади. Почему же в видениях
Элгиссиора вопрошала: «Кто Вы?»? Ей просто было нужно подтверждение
догадок? Необходимо было знать, что он – тот самый Иррьят,
навевающий ужас на все северные земли?
