Я не спал сегодня вообще, прокручивал в голове сегодняшний день.
Столько лет ждал и наконец-то этот день настал. Должен радоваться
вообще-то, но как-то дерьмово на душе. Может просто воспоминания
нахлынули о прошлом, а может потому что я никогда не убивал
женщин.
Может быть это неправильно, но не для меня. Я хочу сделать им
больно, хочу, чтобы они помнили этот день, как помнил когда-то я.
Прошло пять лет, но я до сих пор помню те чувства и эмоции, которые
пробирали до костей.
Принимаю ледяной душ, всё так же думая о девчонке, выпиваю
сегодня вместо кофе виски и только потом иду к Гере.
- Тимур? – сразу замечает моё настроение друг.
- Девку в машину и едем на Пороховую. – сажусь в машину и
откидываю голову на сиденье.
И какого черта я сейчас думаю не о том, что мой брат гниет в
могиле, а о какой-то малолетке? Сейчас она есть, но уже через час
ее не станет. Нужно расслабиться и выкинуть мысли из головы, но
нихрена не выходит.
Я могу контролировать свои эмоции, свои действия, но мысли
всегда берут надо мной верх. И сколько бы я не пытался с этим
бороться, ни черта не вышло.
Вижу, как из дома выводят хрупкую фигуру с мешком на голове и
отворачиваюсь. Ненавижу ее!
Едем около часа и когда машина паркуется далеко за городом, где
кроме разрушенных складов нет ничего, я покидаю салон.
- Да не дергайся, ты! – орет на нее Гера и кидает на землю.
Девчонка резко поднимается на колени и плачет. Она не хочет
умирать, но ведь и мой брат хотел жить, но кто-то решил иначе.
- Сними с нее мешок.
Гера делает всё молча, с опаской поглядывая на меня. Он
единственный, кто чувствует мое настроение за версту. Хотя сам
отморозок полнейший, но иногда умеет держать себя в руках.
Ника смотрит на меня красными от слез глазами, в которых
скопилось очень много страха, вперемешку с ненавистью и
непониманием.
- Вижу ты не понимаешь почему я вдруг решил тебя пристрелить? –
она машет головой. – Тогда давай я немного расскажу, а то как-то
нечестно выходит. Пять лет назад умер мой брат и умер он по вине
твоего папаши. Он подстроил аварию так, чтобы никто не догадался.
Но благо на тот момент у меня были связи и мне показали видео, на
котором был твой отец. Затем он быстренько отправил тебя в другую
страну и за тобой следили постоянно, не подобраться. Но вот спустя
пять долгих лет ты здесь и я не прощу себя, если оставлю тебя в
живых. Я ненавижу тебя и твою семью, именно поэтому сегодня ты
здесь, стоишь передо мной на коленях и выглядишь жалко. – подхожу и
снимаю скотч с ее рта.
- Папа не мог этого сделать. – выкрикивает истерично.
- Плохо ты его знаешь.
- Я его знаю очень хорошо. И несмотря на то, что он очень
требовательный и жесткий, но никогда бы не поступил так.
- Так и скажи, что ты боишься пули. – мне нравится упиваться ее
страхом, но помимо этого во мне что-то надрывается, где-то там,
глубоко.
- Убивай, – цедит гордо. – Я не боюсь смерти, тем более
незаслуженной. Я никогда никому ничего плохого не сделала, мне не
страшно сгореть в аду. А вот ты, обязательно там окажешься за
смерть невинных людей. – по ее щекам скатываются слезы и я,
улыбаясь ее наивности, подхожу ближе и сажусь перед на
корточки.
- Какая глупая и наивная девочка. – она молчит, смотрит в глаза,
своими ярко-зелеными и мне хочется снова сжать ее лицо, заставить
смотреть ярче, выразительней, где больше ненависти, чем страха.
- Стреляй, ну же! – выкрикивает мне в лицо. – Быстрей сдохнуть,
чтоб тебя не видеть.
Поднимаюсь на ноги и отхожу подальше. Достаю пистолет и целюсь
четко в голову. Она смотрит прямо, в глаза мне и я вижу страх. Она
боится, но упрямо это скрывает. По ее щекам бегут слезы, а губы
дрожат.
Она молчит несколько секунд, затем начинает громко плакать и
кричать:
