1
Юля
– Наконец-то ты пришла! – прошипела Саша, моя начальница. – Ещё
одно опоздание, Вернадская, и вылетишь отсюда, как пробка.
– Прости, я больше не опоздаю, – пробормотала я.
Когда я собиралась уже выходить из дома, мама закатила мне
истерику. Мне пришлось успокаивать её.
– Сегодня работаешь одна, Лика не вышла.
– Хорошо, – ответила, радуясь, что сегодня будет оплата по
двойному тарифу.
Может, удастся купить домой продуктов, если останутся деньги
после приобретения лекарств. Хотя вряд ли, нужно копить на оплату
жилья.
– Сегодня аншлаг был, скоро все разойдутся, и начнёшь убирать, –
вновь скомандовала Саша.
Я лишь кивнула в ответ. Женщина фыркнула и вышла из подсобки. Я
опустилась на покосившийся стул и тяжело выдохнула. Мне недавно
исполнилось восемнадцать, но чувствую я себя старухой. Достала
старенький плеер, засунула наушники в уши и включила музыку. Она
тут же захватила меня, я прикрыла глаза и мысленно начала
танцевать.
Мне нельзя потерять эту работу, потому что тогда мы с мамой
останемся без средств к существованию. Мы сейчас живём практически
за чертой бедности, а если я потеряю работу, то перешагнём через
неё. В голове снова столько тревожных мыслей.
Воспоминания то и дело возвращают меня на пять лет назад, когда
всё было хорошо. Когда… Папа был жив, мама счастлива, а я
танцевала. Сердце заныло от невосполнимой утраты. Наш мир рухнул,
когда на пороге появились полицейские и сообщили, что отца
застрелили. Убийцу так и не нашли. Мы с мамой были убиты горем. А
потом у неё начались серьёзные проблемы со здоровьем. Сначала у неё
была депрессия, она почти полгода не вставала с кровати. А потом ей
поставили дисплазию тазобедренного сустава. Сделали операцию.
Неудачно. То ли сустав был бракованный, то ли врачебная ошибка, но
он постоянно выпадает с места соединения, любое резкое движение, и
мать корчится от боли. Естественно вторую операцию никто не
собирается проводить, только платно. А потом начал разрушаться
второй сустав… И снова операция. И опять та же ситуация. Мама не
могла работать и нормально двигаться. За долги у нас отобрали
квартиру, причём никакие уговоры и мольбы не действовали. Всем
плевать на чужие проблемы. Мне пришлось бросить школу и начать
работать. Сначала я подрабатывала на рынке у знакомой, разносила
листовки, мыла машины, бралась за любую работу. Но проблема в том,
что на тот момент я была несовершеннолетняя, и никто не хотел
связываться. Мы скитались по знакомым, а вскоре посчастливилось
снять комнату в общаге.
Недавно мне повезло попасть на работу в закрытый клуб. Им срочно
нужна была уборщица, а мне деньги. Работа адская, но за неё хорошо
платят. Матери нужны обезболивающие, без них она не может, а
государство не помогает. Дали ей инвалидность третьей группы и
пенсию в размере пять тысяч восемьсот двадцать три рубля, и на этом
всё. Денег катастрофически не хватает. Иногда, в особо тёмные
моменты, мне хочется лечь и не проснуться. Я так устала. Какая-то
адская усталость и постоянное чувство обречённости. Понимаю, что
нужно верить в лучшее, но, кажется, моя вера сдохла.
Видимо, я заснула, потому что проснулась от того, что кто-то
трясёт меня за плечо. Резко распахнула глаза.
– Хватит спать! – прорычала Александра.
Боже, эта женщина бывает довольной?
– Все уже давно разошлись, я тоже ухожу. Вымоешь всё, смотри, не
халтурь! Увижу хоть пятнышко – не заплачу. Здесь только ты и Егор.
Как закончишь, найдешь его, он всё закроет.
– Хорошо, – кивнула я.
Саша, не прощаясь, развернулась и напоследок хлопнула дверью. Я
потянулась, разминая затёкшие мышцы. Пора приступать к работе. Я
собрала свои длинные рыжие волосы в пучок на макушке. Быстренько
сняла с себя видавшее виды лёгкое платье и надела леггинсы и
футболку. На ноги кеды, а на руки – резиновые перчатки. Взяла
корзину с моющими средствами и вышла в зал.
