На этой улице слишком
тихо. Темно, неуютно, мрачно под светом жёлтых фонарей. И страшно.
От собственного громкого дыхания, от слишком звонкого цокота
каблуков, от того, что я знаю, что они где-то там, сзади. И они не
отстанут.
Припускаю шаг почти на
бег, стараясь меньше клацать каблуками об асфальт. Прижимаю сумочку
плотнее к груди и всё же начинаю бежать. Успеваю нырнуть в тёмную
арку между домами на Рабочий переулок, прежде чем их машина
выруливает из-за угла, освещая пустынную улицу фарами.
Асфальт дальше
неровный, только ноги переломаю, если побегу. До дома не так уж и
много, но встречи с этими парнями нужно избежать любой ценой.
Поэтому я решаю, что вряд ли далеко убегу, только привлеку внимание
лишним шумом. А так спрячусь тут в нише на углу за аркой – не
должны заметить. И надоумило же меня напялить сегодня каблуки.
Дура.
Дура и есть дура.
Пришла к нему, приползла за помощью. На что рассчитывала,
Карташова? Он давно не твой принц на белом коне. Сама виновата,
вертихвостка. Наломала дров, разбила ему сердце тогда, теперь
получи – распишись.
Я совсем отчаялась.
Верёвка на шее затянулась донельзя. И я пошла к нему. Котовский –
единственный, кто может мне помочь, к кому я вообще могу обратиться
в этом городе.
- Игорь, пожалуйста, помоги. Я в
безвыходном положении.
Кот проходится
по мне равнодушным взглядом, словно морозом обдавая.
- Я буду очень стараться, брать по
две смены – всё отработаю. Но мне очень нужны сейчас деньги.
Много.
- Сколько? – интересуется, не глядя
на меня, будто из чистого любопытства, а не желания помочь.
- Миллион.
Присвистнув,
Игорь поднимает брови и смотрит с насмешкой, а я не знаю, куда деть
глаза.
- Штат у нас хорошо укомплектован,
Маша, в твоих дополнительных сменах не нуждаемся. Да и если по
чести, ты далеко не самая лучшая официантка. А теперь мне пора.
Он проходит к двери
своего кабинета, выпроваживая меня, а я теряюсь. Я так надеялась на
его помощь, и если сейчас он меня пошлёт, что уже собственно и
произошло, понятия не имею, что буду делать. Хоть в петлю. Осталось
только в неё, потому что жить столько лет в этом аду больше я не
могу.
- Игорь, прошу! – хватаю его за
рукав рубашки.
Кот тормозит и
изумлённо смотрит на меня, перехватывая запястье.
- Пожалуйста! – не могу сдержать
навернувшихся слёз. – Я знаю, что ты на меня до сих пор злишься,
знаю. Но мне больше не у кого попросить. Я прошу тебя, я буду
делать всё, что скажешь, любую работу. Что угодно.
- Что угодно? – смотрит пристально,
сузив глаза, и сжимает моё запястье сильнее. – Вот так вот
раскидываешься обещаниями?
- Всё что скажешь, – говорю едва
слышно, прекрасно понимая суть его вопроса. И он понимает суть
моего ответа. Низко, стыдно, позорно, но я и так на дне. Лучше он,
чем они. Да чего уж – чем кто-либо. Да только поняла я это слишком
поздно. Что лучше него нет никого.
Внезапно Кот дёргает
меня за руку и прижимает спиной к себе, подавшись бёдрами вперёд.
Едва не вскрикиваю от неожиданности и страха, но удерживаюсь,
сцепив зубы.
- Ты предлагаешь себя, совершенно не
задумываясь, что с тобой могут сделать.
- Я доверяю тебе, – выдыхаю едва
слышно. Это же Игорь. Старше, шире в плечах, жёстче в манерах. И
больше не мой. Но это он.
Дыхание спирает, когда
я чувствую, как его длинные пальцы чуть сжимаются на моём горле.
Совсем немного, но меня это до чёртиков пугает. Зачем он так со
мной? Обижен, я всё понимаю, но ведь прошло целых семь лет! Что
такого с ним произошло, что сломалось, что он совершенно изменился?
Или я его тогда так и не узнала достаточно?
- Не боишься, что то, что я
потребую, окажется пострашнее того, от чего ты бежишь? – говорит на
ухо, и я понимаю, что он сейчас не блефует, не запугивает. – Не
стоит так слепо доверять мне, Мария. Мы давно не виделись. Многое
изменилось. Мои вкусы, например. Интересы.
