Пролог
От пальцев пахло кровью. Этот запах
был приятен и неприятен одновременно, как и ощущение липкой жижи,
что уже начала подсыхать, схватывая кожу черною пленкой.
Человек поднес руку к лицу и
лизнул.
Зажмурился, прислушиваясь к тому
слегка солоноватому металлическому привкусу, что остался на языке.
И вздохнул.
Не то.
Совсем не то.
На какое-то время и этого хватит,
конечно, да и выбора особо нет.
Раздражение накатило и было таким
острым, что он вцепился себе в руку, сдерживая крик. Так и сидел
минуту, может быть, две, пока не отпустило.
Надо вставать.
Надо что-то делать.
Думать.
Человек не собирался сдаваться
просто так.
Он сжал кулак, силой воли унимая
дрожь в пальцах. Вот так. Справится. Обязательно. Поднялся,
медленно, превозмогая легкую судорогу, что прошла по телу.
Несколько мгновений просто постоял, контролируя дыхание. Глубокий
вдох и долгий медленный выдох. И снова. Пока в голове не
прояснится. На негнущихся ногах человек подошел к дереву и вытер
измазанные кровью ладони о ствол.
Пальцы пробежались по зарубкам.
Он хмыкнул.
Человек помнил каждую из них. Не
именами, нет. Вот эта, самая первая, почти уже стерлась. Тогда
человек был слаб, впрочем, как и его добыча. Вторая и третья – не
лучше. Это даже охотой назвать нельзя было. Так… случай.
Везение.
Тогда повезло ему. И потом снова и
снова, пока везение не сменилось мастерством. Он становился
сильнее. Раз за разом, раз за…
Пальцы впились в длинную глубокую
полосу. Она начиналась раньше остальных, да и сама была длиннее, а
в конце нож и вовсе соскользнул.
Ничего.
Он снова заставил себя дышать
правильно. Справится. Надо лишь найти правильную добычу.
Где?
Нынешняя висела, подцепленная на
крюк. Человек уже выпотрошил её. Кишки он отнес в яму, чуть прикрыв
ветками и клочьями мха. Лисам и хорькам он не помеха, но и пускай.
Настоящий хищник на требуху не позарится. А вот печень человек
вытащил и бережно завернул в свежие листья лопуха. Надо бы
поспешить, еще пару часов и пользы в ней не останется.
Нож лег в руку, и человек занялся
привычным делом.
Разделку он никогда-то не любил, но
умел. Правда, сейчас его мысли занимало иное. Добыча… нынешняя была
молода. Сильна. Но не настолько, чтобы этой силы хватило. Легче
ведь не стало.
Почему?
Пальцы вдруг соскользнули с рукояти,
и нож, вывернувшись из них, полетел во мхи.
- Чтоб тебя! – выругался человек.
Мох успел пропитаться кровью, а значит, мелкий сор налипнет и на
клинок, и на рукоять, и на пальцы.
Грязь.
Очередной приступ ярости накрыл
человека с головой и, не способный справиться, он застыл, чувствуя,
как сводит болью мышцы, как делаются они деревянными, как трещат
кости, готовые меняться, но…
Из горла вырвался хрип.
Он сменился стоном. А стон – воем.
Лес содрогнулся, услышав этот отчаянный зов и плач. С шумом
взлетела сорока, а со старого дуба сорвалась пара медных
листьев.
Сколько все продолжалось, человек не
знал.
Боль просто отступила, а тело вот не
вернулось. Человек пытался шевельнуться, но снова не смог. И
приступ все длился, длился. Он казался бесконечно долгим, хотя
наверняка прошло пару мгновений, прежде чем чувствительность начала
возвращаться.
Покалыванием.
Судорожным подергиванием лицевых
мышц. Наверняка, гримасы были ужасны, но… главное, тело
возвращалось. Когда-нибудь – человек знал это совершенно точно – он
так и останется заперт внутри его.
Если не найдет лекарство.
Вдох.
Выдох.
И наклон. Такой медленный, потому
как воздух кажется плотным, и даже не воздух это – вода. Но человек
дотянулся до ножа. Вытащил его. Вытер о штанину. Посмотрел.
На нож.
На тело, что висело на крюке. На
вереницы муравьев, уже проложивших дорожки по бурым пятнам крови.
Они копошились, подбирая крохи его добычи, доказывая, что прав
он.
