— Невеста, поклянись перед ликом Предвечного Пламени в том, что
чиста душой и телом и готова стать верной, послушной и любящей
женой его светлости герцога Винцоне… — гулкий бас жреца разносился
под сводами главного храма Дартауна, проникая до самых потаенных
уголков.
В одном из них я и притаилась, изображая скромную, закутанную в
серую накидку вдовушку. Обычно такие сирые и убогие прихожане
ожидали даров и благословения в честь самой громкой свадьбы со
времен предыдущего бракосочетания оного же герцога.
В чистоте тела невесты можно не сомневаться, старый хрыч не
пренебрег магической проверкой. Но вот помыслы девицы были отнюдь
не белоснежными. Да и надо быть святым, чтобы не пожелать
провалиться в ад дряхлому восьмидесятилетнему жениху, стоявшему у
алтаря уже десятый раз за последние полвека. Он менял жен каждые
пять лет. Даже предыдущего короля переплюнул!
Что происходило с юными девицами, попавшими в постель его
светлости из-за жадности их родителей, — об этом в Дартауне только
глухой не слышал. Герцогини Винцоне то умирали родами, то терялись
во время охоты, чтобы попасть в когти хищникам, то сходили с ума и
бросались с обрыва на скалы... Герцог ни разу не повторился,
избавляясь от надоевших игрушек, но доказать злой умысел никто не
мог. Чистоту его души каждый раз при расследовании подтверждало
белоснежное Предвечное пламя.
Я отогнала мрачные мысли, разжигавшие во мне ненужную злость.
Она сейчас помешает. Мое дело сейчас — скрыть то, что не должно
осветить священное пламя, горевшее в древней каменной чаше
алтаря.
Я сосредоточилась, выпуская искру дара как можно незаметнее.
Крохотную совсем искорку, мелькнувшую пылинкой в падающих из окон
веерах солнечных лучей. Увидеть ее невозможно, как и поймать
изрядно поизносившимся магическим экраном. За время работы в
Дартауне я изучила все его изъяны.
— Клянусь! — повторив слова священника, выдохнула невеста. Лицо
ее было спрятано под белую полупрозрачную вуаль, но малый рост,
тоненькая фигура и детский голосок выдавали собравшимся, что
очередная жертва Винцоне едва-едва достигла возраста согласия.
Искорка как раз добралась до алтаря, соединилась с полыхавшим в
чаше пламенем и вспыхнула белым язычком, сплелась с огненными
струями, мгновенно затмив едва наметившуюся черную плешь в пылающей
короне Предвечного, означавшую, что невеста в чем-то нечиста.
Глупый ритуал. Уж если проверять новобрачных, то по пунктам, а не
валить всё в кучу.
Никто не заметил моего вмешательства. А старший жрец если что и
заподозрил, то должен вспомнить одну особенность своего храма:
магические кристаллы, тайно вплавленные служителями в алтарную
чашу, тоже изношены и могут треснуть в любой момент. Но, полагаю, и
священнику, и тем более герцогу плевать на помыслы невесты, потому
моя искорка лишь подстраховка.
Я перевела дух. Радоваться рано. Это только первая часть работы,
самая простая.
Обычно я не беру заказы, связанные с храмами. Это безумие —
совать голову в пасть льву. Огненный ведьминский Круг и жрецы
Предвечного Пламени уже сто лет как в состоянии войны, и мне сильно
не поздоровится, если поймают. Но здесь… здесь я готова была
работать даже бесплатно, — слишком омерзителен герцог Винцоне и
слишком юна и бедна невеста из захудалого баронского рода. Ее
родителей мерзавец специально разорил, чтобы взять за долги их
девочку. Не могла же я спокойно отдать ее на растерзание
извращенцу!
— Жених, поклянись перед Предвечным огнем… — продолжился
ритуал.
Старый, толстый, скрюченный подагрой, но, благодаря магии, все
еще похотливый герцог морщился, слова клятвы цедил медленно, с
опаской поглядывая на пламя, пока еще снежно-белое.
О том, что с Предвечным что-то не так, можно было догадаться
только по судорожно мятущимся всполохам, словно их прибивало
порывами ветра. И это при полном отсутствии сквозняка в битком
набитом людьми храме!
