Кэролин
Август, настоящее время
Мы с Эмили ехали уже пятнадцать часов, а она не проронила ни слова. В ответ на мои вопросы я слышала лишь невнятное ворчание или видела пожимание плеч. Она не отрывалась от телефона, её тонкие пальцы безостановочно скользили по беззвучной клавиатуре, ведя бесконечный диалог – с кем угодно, только не со мной.
Лампочка бензобака мигнула где-то под Бейкерсфилдом. Я сбросила газ, высматривая на знаках символ заправки. Эм считала нелепым не лететь на самолёте, но я была уверена: только так я смогу достучаться до дочери. Мы заперты в четырёх тысячах фунтов стали и стекла, и у нас нет иного выхода, кроме как говорить – обо всём, что пошло не так в прошлом году.
Я свернула на следующем съезде. Эм выпрыгнула, чтобы заправить машину, не дожидаясь просьбы. В этом вся её суть – никаких потёртостей, никаких зацепок. Даже ненавидя меня, она оставалась собранной и закрытой, не оставляя щелей, в которые можно было бы проникнуть.
До сегодняшнего дня.
Её телефон лежал в подстаканнике забытым, рядом с пачкой жвачки и старой ручкой. Ответ, который мне был так нужен, скрывался там, под защитой четырёхзначного кода.
Я глубоко вздохнула и потянулась к нему.
– Мама?
Я дёрнула руку назад.
– Да?
Эм выглянула в открытое окно. Мне до сих пор непривычно видеть её такой взрослой – подростком, который не улыбается мне по умолчанию, как в детстве. Её волосы, некогда такие мягкие, теперь были до плеч, с выцветшими кончиками от временной краски.
– Red Vines или Skittles?
Звук её голоса после долгого молчания показался драгоценным даром.
– Red Vines, конечно. Разве я не учила тебя лучше, чем задавать такие вопросы?
Моя шутка прозвучала неуклюже и натянуто, будто мы обе забыли свои роли в школьной пьесе. Когда-то поддразнивать друг друга было для нас так же естественно, как дышать. Но это было до развода. До того, как мы перестали притворяться идеальной семьёй.
Эм покачала головой и сунула руку в машину ладонью вверх.
– Тогда давай ещё денег, потому что Skittles я всё равно возьму.
– Конечно, – я потянулась за сумокой на заднем сиденье и протянула ей двадцатку. – И купи мне бутылку воды, хорошо?
**8 августа**
Я затаила дыхание, провожая её взглядом, пока она скрывалась за дверью заправки. Слова психотерапевта отскакивали от моих страхов, как мячик: «Дайте ей пространство, если хотите доверия. Нельзя всё контролировать». Я знала, что он прав. Но как с этим смириться?
Через окно я увидела её у полок с чипсами. Мой шанс. Возможно, единственный. Дрожащей рукой я взяла её телефон и ввела пароль, о котором она не подозревала. Я лихорадочно искала улики, но все соцсети были удалены. Лишь один странный значок – маленький золотой замок с ключом и надписью «НЕ ВХОДИТЬ». Мой палец замер над ним. Шагнув за эту грань, обратной дороги уже не будет. С глубоким вздохом я нажала на него и открыла страницу, похожую на дневник.
*8 августа*
*Мама говорит, что эта поездка поможет нам сблизиться. Не думаю, что она сама в это верит. Папа говорил то же самое, так что я знаю – это чушь. Но, может, ей станет легче. Ей нужно отвлечься. Может, тогда она перестанет меня допрашивать…*
Визг шин заставил меня вздрогнуть. «Камаро», заправлявшийся по соседству, с рёвом умчался. Эм возвращалась. Я закрыла приложение и сунула телефон обратно в подстаканник.
Она выглянула в окно.
– Держи воду.
Я открыла бутылку и залпом выпила половину.
Вернувшись в машину, она вскрыла пачку Red Vines и протянула её мне. Я жадно вытащила несколько лакричных палочек и откусила кончик.
Эм простонала.
– Их надо есть по одной!
– Картошка – это овощ… – Эм нахмурилась, и на её милом лице застыло недоумение. – Ты трогала мой телефон?
