– Не-ет! – взревел Антарес над нашими головами. – Зарра, вниз, они уходят!
– Сюда! – прокричал я.
Мы ударялись о стены в кромешной темноте, но продолжали спускаться по лестницам. Спотыкаясь, наваливаясь друг на друга, хохоча. Люди Антареса гнались за нами, мы видели отблески их факелов. Я бежал, не оглядываясь, но знал, что никто не отстал. Добежав до нашего люка, я прыгнул первым и покатился вниз. Следом прыгнули остальные, и замыкал наш ряд Кристиан, разрушая тоннель за своей спиной.
Патрик разрешил нам переместиться в храм, как только тоннель закончит пролегать под водой. Так мы и поступили. И когда вся наша группа повалилась на пол, я развернулся на спину и облегченно рассмеялся.
Сейчас смеяться было легко, но сутки назад было не до смеха. И уж тем более я совсем не мог смеяться год назад.
Девочки погибли на алтаре в руках Антареса. Не знаю как, но Дайен смогла вернуть меня и Криса обратно. Морен, одна из наших лидеров, перебросила нас в главный мир, где мы и провели последний год. Проход обратно был закрыт, и мы остались здесь одни. Мы прятались, потому что Антарес, уничтожив главного противника, королем вошел в эти земли. Словно колонна позора, его люди пронесли тела девочек, чтобы жители убедились – главные защитники нейтралитета пали. Антарес требовал повиновения, но местные признавали только единство сторон. И раз оно было недостижимо, жители вступили в противостояние. Почти полтора месяца повсюду велись битвы, но Другие, готовящиеся к этому много лет, превосходили по всем фронтам. Большая часть жителей погибла, и Антарес завладел миром.
Однако не даром говорили, что этот мир – обитель Силы, и она отреагировала мгновенно: за несколько недель прежде плодородные и зеленые земли иссохлись, животные и птицы исчезли, небо затянуло тучами, скрывая солнце. Баланс был нарушен, и некогда прекрасный мир стал отражением Антареса – темным, холодным, опасным.
Бесплодным.
Мы не могли вернуться домой, но и здесь нам не было места. Мы бесцельно бродили вдали от оживленных точек. Перебивались тем, что находили в брошенных домах, ждали дождя, чтобы иметь воду. Три месяца бессмысленных ночных скитаний, чтобы просто выжить. А мне хотелось только одного – умереть.
Я ненавидел ее за то, что она спасла меня, а не себя. Что позволила мне пережить ее смерть. Что оставила меня здесь одного без смысла и цели. Я хотел умереть. Но все же ее воля была другой, и я исполнял ее – жил. Вопреки своим желаниям я делал то, чего хотела она.
В конечном счете мы обосновались в пещере на скале, тянущейся над обрывом. Жители называли это место ущельем сумасшествия – сюда изгоняли за очень серьезные проступки. Не знаю, что за существа водились там, внизу, но их круглосуточный вой и вправду порой выворачивал наизнанку все тревоги и страха. Мы жили здесь потому, что Другие обходили ущелье стороной, а именно это нам и было нужно. Я часто сидел на обрыве, свесив ноги вниз, и думал: чтобы свихнуться, не нужны воющие твари. Просто отбери у человека любимых и всякий смысл, и остальное он сделает сам.
Прошло еще три месяца прежде, чем Крис, устало вздохнув, не сказал мне:
– Хватит. Мы должны действовать. Кажется, у меня есть идея, как все исправить.
И идея была настолько дерзкой и неосуществимой, что я сразу согласился: либо у нас все получится, либо все наконец закончится.
